— Ты как раз вовремя, дружище, — окликнул он Грина.
Грин пробирался через весь зал, между фанерными столиками, за которыми сидели с отсутствующим видом местные обитатели. На каждом столике стояла бумажная тарелка с чипсами и поп-корном.
— Ребята, это детектив Грин, — объявил мужчина, когда Грин, вскарабкавшись на сцену, встал возле него. — Он иногда заглядывает сюда поиграть на наших «открытых» вечерах, так что прошу любить и жаловать.
В зале раздались жидкие аплодисменты. Улыбнувшись, Грин сел на сцене и окинул взглядом зал. Человек двадцать мужчин и несколько женщин. Кто-то сидит за столиками, кто-то расположился на стоящей у дальней стены продавленной кушетке.
Грин вынул из чехла гитару и быстро настроился.
— Ну что, может, это, Дейвон? — спросил он, взяв несколько аккордов.
— Понял. — Дейвон кивнул и стал негромко подыгрывать.
Затем в их дуэт стал подстраиваться ударник. Пожилая дама, поднявшись из зала на сцену, села за пианино. К большому удивлению Грина, она быстро подобрала мелодию.
Грин запел:
Я вышел на распутье и упал на колени…
Дойдя до второго куплета старого блюза, он взглянул на непроницаемые лица в зале.
«Тихо, как на заседании суда во время обращения к присяжным», — подумал он, заканчивая песню под вялые аплодисменты.
Следующим номером они сыграли старенькую вещь Леннона-Маккартни, далее последовали «Криденс» и затем — ранний Дилан. После этого к микрофону подошел Дейвон.
— Кто-нибудь хочет что-нибудь сыграть? — поинтересовался он.
Одутловатый белый парень лет за тридцать робко, как первоклассник, поднял руку.
— Давай, Томми, смелей, — подбодрил Дейвон.
— Давай сыграй нам что-нибудь, Томми, — раздалось с кушетки.
Томми неуверенно подошел к пианино и поправил очки в металлической оправе.
— Я тут кое-что написал. — Он начал наигрывать традиционную блюзовую последовательность аккордов — G7, С7, G7, D7 — и повторил ее трижды.
Грин подмигнул Дейвону и начал импровизировать на гитаре. Дейвон подхватил, тут же подключился ударник.
— Большое спасибо, Томми, — поблагодарил Дейвон, вновь подходя к микрофону.
Худенькая дама, поднявшись на сцену, спела старый английский танцевальный шлягер. Толстый парень ост-индской наружности спел «На причале».
— Кто-нибудь еще? — спросил Дейвон после песни Отиса Реддинга. [13]
Грин заметил чью-то голову, мелькнувшую в конце зала.
— Может быть, вы, сэр? — окликнул он.
Мужчина поднялся. У него была клоунская внешность.
Лысую макушку обрамляли длинные волосы, на разноцветном пиджаке выделялись многочисленные заплатки. Большинство людей в зале были Грину знакомы — он видел их либо на улице, либо в зале суда, либо здесь, когда приходил поиграть, — однако этого персонажа встретил впервые. Поначалу решил, что тому слегка за пятьдесят, однако вскоре изменил мнение. Скорее всего он моложе.
«На улице люди стареют быстрее», — размышлял он, пока мужчина неловко пробирался к пианино.
— Я немного играю, — сообщил мужчина. Он опустил голову, пряча глаза. — Обычно играю это в соль мажоре, но сейчас переложу в до мажор.
Усевшись за пианино, он потер лицо руками и потом опустил их на клавиатуру. Его постановка рук с поднятыми запястьями и согнутыми пальцами была идеальной. Все его тело расслабилось.
— Хорошо? — Грин взялся за гриф гитары. — Что будем играть?
— Вы знаете «Блюз покинутого бродяги»? — спросил мужчина.
Улыбнувшись, Грин взял минорный аккорд.
— Поехали.
Грин с Дейвоном исполнили традиционное блюзовое вступление. Мужчина начал играть, и по полусонному залу словно пробежала искра. Дейвон, взглянув на Грина, одобрительно закивал.
— Ничего себе! Похоже, у нас появился настоящий пианист!
Отыграв блюз до конца, они исполнили еще три классические блюзовые вещи.
— У нас осталось время лишь на одну песню, — сказал Дейвон. — Через двадцать минут тушат свет. У вас есть какие-то пожелания? — спросил он у пианиста.
— Давайте попробуем еще раз «На распутье», — шепнул он.
Начав играть, он впервые запел. В последнем куплете он спел:
Я стою на распутье и словно умираю…
Зал слушал в оцепенении.
— Где вы научились так играть? — поинтересовался Грин, убирая гитару.
Зал быстро опустел.
— Я подобрал ее только что, — ответил мужчина, по-прежнему отводя взгляд.
— Вы серьезно занимались музыкой, так ведь? — спросил Грин.
Мужчина наконец поднял голову. Его светло-голубые глаза казались прозрачными. Грин попытался представить, каким тот был в детстве — белокурые волосы, гладкая белая кожа, ясные глаза.
Мужчина вновь потупился.
— Да, несколько лет, — тихо ответил он.
— Дайте-ка угадаю: лет восемь по классу фортепиано — консерватория?
Мужчина застенчиво улыбнулся:
— На самом деле даже дольше. У меня диплом преподавателя.
Он замолчал, и Грин решил не настаивать на продолжении. Он понял, что лучше оставить его историю недосказанной — без предполагаемо грустного окончания.
— Я детектив Ари Грин из отдела по расследованию убийств, — представился наконец Грин, протягивая руку.
— Фрэйзер Дент. — Мужчина ответил слабым рукопожатием. — Для полицейского — это довольно необычный способ проводить свободное время.
— Я уже много лет этим занимаюсь. — Грин пожал плечами.
— Здорово, — отозвался Дент.
— Это мне и в работе помогает. Я стараюсь постоянно расширять круг знакомств. Кто-то мне помогает, кому-то я помогаю…
Дент обернулся, чтобы убедиться, что их никто не слышал. Зал был пуст. Он вновь посмотрел на Грина.
— Не беспокойтесь, мистер Дент, — кивнул Грин. — Я весьма осмотрителен.
— О какой помощи вы говорите?
— Позвольте сначала пару вопросов. Вы в бридж играете?
— Да.
— Хорошо?
Дент на секунду замялся.
— Неплохо.
— Попробую угадать. У вас, наверное, университетская степень, а может, и две?
— Две-три, — поправил Дент.
Грин рассмеялся. Дверь в торце зала, щелкнув, приоткрылась, заглянул Дейвон. Кивнув ему, Грин вновь повернулся к Денту.