Когда все закончилось и отец Гэри сел в обратный поезд до Рима, он чувствовал досаду. Он не узнал ровно ничего нового, а цирковое представление первого дня заставило усомниться: возможно, весь курс будет напрасной тратой времени? Начало не предвещало ничего хорошего. Конечно, он очень надеялся, что второе занятие будет интереснее.
В понимании нашей католической церкви, посвящение в сан есть радикальное и полное изменение человека в глазах Господа и Церкви, ведущее к онтологически почти идентичному «воссоединению» с Христом. Эта идентичность доходит до глубинных основ, до самой сути человека, определяя все его существо — и, впоследствии, его поступки.
Монсиньор Тимоти Долан, «Священники третьего тысячелетия»
Пережив шок от встречи с Римом, отец Гэри уже в сентябре довольно легко приспособился к жизни в Североамериканском колледже (САК). Это учебное заведение, основанное в 1859 году, в 1953-м переехало на нынешнее место на холме Джаниколо. Массивное шестиэтажное здание колледжа, укрытое от городского шума за огромной стеной и воротами, со своей церковью, зрительным залом, медиазалом, библиотекой, классами для занятий и обеденным залом казалось чем-то вроде оазиса в сердце Рима. Этот внушительный комплекс мог принять до 300 семинаристов. Здание окружали сады, а из окон открывался изумительный, что называется, «на миллион долларов» вид на собор Святого Петра. Неудивительно, что у отца Гэри несколько дней ушло на изучение внутреннего устройства колледжа.
Нельзя не сказать, что священники, обучавшиеся в программе во время академического отпуска, придерживались весьма плотного графика занятий. Поднявшись на утреннюю мессу в 6.30 утра, они завтракали, потом до самого ленча занимались учебой, потому них были послеполуденные занятия — и в конце дня они шли на вечернюю молитву и обедали. Остававшегося времени отцу Гэри хватало, только чтобы заскочить в библиотеку и узнать по Интернету, с каким счетом сыграла его любимая команда. Он был футбольным фанатом и болел за «Сан-Франциско фоти-найнерз» и «Джайантс».
Отец Гэри отлично ладил с другими священниками, участвовавшими в программе — тем более что многие оказались примерно одного с ним возраста и прибыли из разных частей США. Как обычно, нашлось и несколько священников, не вписывавшихся в общество. Отец Гэри никогда не понимал таких людей — потому что к его собственной концепции «идентичности священника» лучше всего подходила формула «быть среди людей». Впрочем, он никогда не позволял себе расстраиваться по поводу отчужденности других.
Пребывание в колледже давало еще одну возможность — шанс свести дружбу с семинаристами. Как и священники, обучавшиеся во время академического отпуска, семинаристы также представляли широкий срез поселков и городов всей Америки. Большинству семинаристов было по двадцать с небольшим, и отец Гэри считал их просто детьми. Среди них попадались яркие молодые дарования. В свое время некоторые из них станут видными канониками и даже епископами (недаром колледж иногда называют «школой епископов»). Отец Гэри взял за правило дважды в месяц ходить на ленч вместе с группой таких семинаристов и делился с ними своими трудными открытиями, сделанными за многие годы работы.
Уже в юном возрасте отец Гэри понял, что будет священником. Его мама, Анна-Мэй Томас, помнит, как в одиннадцать лет сын решил устроить мессу на кухне их дома в южном Сан-Франциско. Высоко подняв круглый ломтик белого хлеба «Уандербред», мальчик с выражением произнес: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое…»
Младший брат Гэри, Дэвид, которому в то время было шесть лет, помнит, насколько серьезно брат подошел к исполнению обряда. Гэри во всем хотел совершенства: вместо алтаря был кухонный стол, покрытый белоснежной скатертью, Библия лежала на своем месте, и свечи стояли, как им полагается. Гэри настоял, чтобы младший брат изображал алтарного мальчика. Самым важным поручением Дэвида было изготовление облаток, которые требовалось делать плоскими и идеально круглыми. Гэри сомневался, что братишка справится, и поэтому решил открыть один из своих секретов. «Используй формочку для печенья», — сказал он.
Гэри Томас родился 2 ноября 1953 года в Сан-Франциско в семье коренных жителей. Анна-Мэй, в девичестве носившая ирландскую фамилию Махони, вышла из католической рабочей семьи. Рэймонд Томас был сыном хорватских эмигрантов-католиков с восточноевропейскими религиозными корнями и вырос в городском районе, известном теперь как Катрера-хиллз.
Когда Гэри было четыре, вся семья переехала в южную часть Сан-Франциско, Саут-Сити. В то время растущее население района Саут-Сити составляли простые рабочие, в основном выходцы из Италии, обосновавшиеся здесь до начала Второй мировой войны. В год, когда семья переехала, на свет появился младший брат Гэри, Дэвид, а следом родилась их сестра Джоан. Рэй Томас работал электриком там же, в Саут-Сити, в основном по частным контрактам, а когда дети подросли и пошли в школу, Анна-Мэй устроилась работать школьным секретарем. У Гэри Томаса было по всем понятиям вполне нормальное, типично американское детство. Он играл за детскую бейсбольную команду в «Литл лиг», стриг газоны и ходил в католическую школу, где до восьмого класса выполнял во время службы обязанности алтарного мальчика.
Как правило, семья Гэри подолгу задерживалась в церкви, за что отец нередко «попиливал» свою супругу. Общаясь со священниками, Гэри не чувствовал никакого дискомфорта; напротив, в их среде он испытывал чувства «положительно родственные».
К тому же Гэри связывали с церковью узы, в прямом смысле родственные: его дядя со стороны отца был священником, а кузина матери — монахиней ордена иезуитов.
В пятом и шестом классах, когда все дети вешали на школьную доску с объявлениями рисунки, изображавшие их будущие профессии, Гэри выбирал рисунок, изображавший священника. Когда он рассказал об этом дома, отец только махнул рукой. Он думал, что со временем сын переболеет этой идеей. Этого не случилось, но когда Гэри исполнилось четырнадцать лет, произошло событие, на какое-то время изменившее ход его жизни.
Мать взяла сына на заупокойную службу, проходившую в зале похоронной фирмы «Науман Линкольн Руз». После службы к Гэри приблизился мистер Линкольн, сразу предложивший ему работу в похоронной конторе, на почасовых условиях. Недолго поколебавшись, Гэри согласился. Его работа у Наумана Линкольна включала множество задач: он мыл и натирал машины воском, скашивал траву на лужайках, отвечал на телефонные звонки и даже водил в часовню посетителей. Впрочем, Гэри обнаружил, что такая работа ему не в тягость. Он понимал и высоко ставил религиозную компоненту похоронного обряда (Гэри уже давно прислуживал в алтаре). Миссия распорядителя похорон не так далека от задачи священника: и тот и другой работают для успокоения людей — особенно в дни, непосредственно следующие за смертью их близкого, когда оставшимся жить нужна особая поддержка.
Ко времени, когда Гэри более или менее созрел для работы в похоронном бизнесе, он начал понимать, что, возможно, священство — это не все, чего он хочет. В конце 1960-х и 1970-е годы, после II Ватиканского собора католическая церковь претерпела значительные изменения, доказывавшие ее готовность широко распахнуть свои окна навстречу современному миру. В результате многие священники осознали, что теряют связь с традициями католицизма, в свое время подвигнувшими их на служение церкви.