— Эй, детка, мы не враги, — предупредил Рафферти, и Таунер снова рассмеялась.

— Лежать, девочка, — приказала она, и Византия подчинилась.

Рафферти не стал загонять машину в гараж. Он знал, что через несколько минут поедет в магазин за собачьим кормом, а заодно купит бенадрил. А потом ляжет спать. Он должен хорошенько отдохнуть. С того самого дня, как Таунер вернулась из больницы, Рафферти почти не смыкал глаз.

Детектив выпил две таблетки бенадрила и проспал до полудня. Он проснулся, услышав низкое рычание Визи, и приоткрыл дверь. Собака сидела, прижавшись носом к стеклу, смотрела на гавань и ворчала на проплывающие лодки. Рафферти услышал, что в ванной журчит вода. Таунер чистила зубы.

Детектив включил чайник и приготовил кофе в маленькой кофеварке, которую Леа подарила ему на прошлое Рождество. Он сполоснул чашку горячей водой, чтобы она согрелась, а потом вышел на крыльцо.

— Иди сюда, — велел Рафферти собаке, — снаружи лучше видно.

Визи помедлила, но все-таки вышла.

Прихлебывая кофе, Рафферти прищурился, чтобы разглядеть, что именно привлекло внимание собаки. Поначалу он подумал, что она рычит на движущиеся лодки. Или на огромный корабль, который входил в гавань с грузом угля для электростанции. Потом заметил кое-что еще.

Этих «штук» было около двадцати, они методично и медленно двигались вдоль берега, от Уиллоуз к Уинтер-айленд. Рафферти наконец догадался, что это буйки ныряльщиков. Искали утопленника.

Не обращая внимания на поскуливание Визи, Рафферти запер собаку. По-прежнему с кофе в руках, он спустился к причалу. Ищут не обязательно Анжелу. Кто-нибудь напился и спрыгнул с лодки. Господи, только бы не подросток.

На берегу Рафферти заметил патрульные машины. Его шеф разговаривал с одним из ныряльщиков.

— Что случилось? — спросил детектив.

Шеф обернулся к нему.

— Я вчера пытался тебе дозвониться. Это случилось, как только ты уехал. Кэл проговорился. Он сказал, что Анжела Рики лежит на дне Салемской бухты.

— Кэл сознался? — уточнил Рафферти. Маловероятный вариант.

— Не совсем.

— То есть?

— Это было не вполне признание. Но сгодится, если мы найдем труп. Кэл сказал, что видел ее мертвой, и объяснил, где искать.

— По-моему, это полноценное признание.

— Не совсем, — повторил шеф. — Кэл сказал, что это открыл ему Бог. Во сне.

Рафферти взглянул в сторону Уинтер-айленд. Кальвинисты выстроились на пляже Вайкики и наблюдали за происходящим. Некоторые стояли на коленях. Все это напоминало дурно поставленную пьесу.

— Кэл тебя дурачит, — вздохнул Рафферти.

Он понимал, что шефу нелегко. Городские коммерсанты злились на сектантов, которые мешали бизнесу и отпугивали туристов. Не далее чем вчера Торговая палата потребовала, чтобы Кэла заставили перебраться на Кейп-Энн. На месте шефа Рафферти тоже отправился бы обыскивать гавань.

— Разве у тебя сегодня не выходной? — спросил тот.

— Ну да. Выходной.

Таунер спустилась по тропке с Визи на поводке. Она была в купальнике.

— Мы идем купаться. — Таунер улыбнулась. Собака шла рядом, готовая к любым приключениям.

Рафферти ненадолго задумался и решил, что это последняя капля. В конце концов, у него сегодня действительно выходной.

— Я знаю место получше, — сказал он. — Если вы обе не прочь прокатиться.

Глава 25

Иногда Читающей приходится поворачивать кружево под разными углами и смотреть на него при разном освещении, прежде чем начнут возникать образы.

Руководство для Читающих кружево

Мы с Рафферти заезжаем в Беверли на ленч — в местную забегаловку, которую держит его приятель. Рафферти приносит купленное в лодку и пытается скормить Визи моллюска, но собака его выплевывает. Ракушка застревает в щели между досками. Рафферти становится на четвереньки, чтобы ее вытащить, и наконец выбрасывает за борт.

— Такова твоя благодарность, — произносит он со смехом.

— Думаю, Визи предпочитает крольчатину, — отвечаю я.

— Разумеется.

Прежде чем снова пуститься в путь, Рафферти идет в маленький магазинчик, чтобы пополнить запас продовольствия. Он возвращается с пакетом еды и прячет его в трюм, оставив только собачье лакомство.

Он позволяет мне самой вывести лодку из гавани. Я привыкла управлять рыбачьей шлюпкой. Она слегка кренится на левый борт, но ничего страшного, главное — движется. Рафферти немало потрудился, приводя ее в порядок. Во всяком случае, от лодки больше не воняет наживкой.

Мы движемся к Мизерис, а потом Рафферти велит править в открытый океан.

— Куда мы плывем? — спрашиваю я.

Рафферти указывает на горизонт.

— Туда.

— Правда? — Я заинтригована.

День прекрасный. Визи сидит на носу точно деревянное изваяние, и ветер ерошит ее шерсть. Когда лодка замедляет ход, собака подходит посмотреть, не едим ли мы. Убедившись, что нет, Визи возвращается на место и лает на чаек.

— Смешная собака, — говорит Рафферти.

Я улыбаюсь.

Остров, который хочет показать мне Рафферти, лежит прямо по курсу, гораздо дальше Мизерис и Бейкерс. В нем есть нечто полинезийское — узкий сахарно-белый пляж, переходящий в небольшую возвышенность. Я немедленно узнаю его: в детстве мы играли здесь в пиратов.

— Этого острова нет ни на одной карте, — сообщает Рафферти. — И он никак не называется.

Отчего-то я умалчиваю о том, что уже бывала здесь. Мы приезжали сюда несколько раз, с Бизером и Линдли, а потом перестали, потому что остров находится довольно далеко. К тому же он такой скалистый, что трудно причалить. Даже от якоря мало проку, потому что вблизи берега дно становится гладким и скользким как лед. Если бросить якорь, он будет волочиться, ни за что не цепляясь. Ты оставляешь лодку, а потом возвращаешься и не находишь ее. Она уплыла и растворилась в синеве океана.

С нами однажды такое произошло. Поначалу я не поверила и подумала, что Линдли сыграла с нами пиратскую шутку. Я так и сказала Бизеру, но он испугался и расплакался, хотя я, наоборот, пыталась его развеселить.

— Пожалуйста, не надо так говорить, — попросил он, хотя я понятия не имела, что расстроило брата.

Потом мы нашли лодку за островом. В тот день было не очень ветрено, так что я доплыла до нее и вернула беглянку. Не знаю, отчего брат так огорчился, но с тех пор он неизменно отказывался ездить на Безымянный остров — так мы назвали это место.

Судя по всему, Рафферти бывал здесь много раз — он прекрасно знает, что делать. Он привязывает к носу лодки длинную веревку, шлепает по воде, карабкается на утес высотой примерно шестьдесят — семьдесят метров и крепит конец к одному из немногих деревьев на острове.