Элиса наклонилась и посмотрела на разделенный на две части экран: слева был довольно четкий крупный план жуткого лица женщины из Иерусалима, изъеденного до невозможности, до глубины мозга, подумалось Элисе, все лицо — одна большая кровавая воронка. Справа — какие-то выгнутые палки или сломанные ветки, бриллиантовый блеск которых был ей смутно знаком. Она не смогла понять, что хочет показать ей подруга.
— И что?
— Сравни изображения.
— Надя, у нас сейчас нет времени для…
— Пожалуйста.
Вдруг Элисе показалось, что она поняла:
— Лапы динозавров… тоже… изуродованы?
Белая голова Нади закивала. В полумраке лаборатории они переглянулись.
— Не хватает целых кусков, Элиса. Жаклин считает, что это следы столкновений с хищниками или болезней. Но тут мне в голову пришла одна мысль. Мне показалось, что это глупо, но я решила проверить… Видишь эти линии среза, тут и тут? Следов от зубов нет. Они очень похожи вот на эти… — Она показала на лицо женщины.
— Надя, это, наверное, совпадение. Просто случайность. Одна из записей относится к тридцать третьему году нашей эры, а второй сто пятьдесят миллионов лет…
— Я знаю. Я говорю о том, что вижу! И о том, что ты тоже видишь!
— Я вижу только изуродованное лицо…
— И изуродованные лапы двух рептилий…
— Надя, искать связь между ними бессмысленно!
— Я знаю, Элиса!
Мгновение они молчали, в упор глядя друг на друга.
Элиса улыбнулась:
— По-моему, мы просто сходим от всего этого с ума. Я начинаю радоваться тому, что мы уезжаем.
— Я тоже, но тебе не кажется странным это совпадение?
— Как бы там ни было, это…
— Я расскажу тебе еще об одном совпадении. — Надя понизила голос до шепота, но казалось, что широко открытые светлые глаза ее заходятся в крике. — Ты знаешь, что Розалин тоже видела того мужчину?
Элисе не нужно было спрашивать, о ком шла речь. Она только в ужасе слушала.
— Как-то вечером, несколько дней назад, я застала ее в комнате одну и зашла с ней поговорить. Не помню, как разговор свернул на эту тему, по-моему, мы говорили о том, что плохо спим, и я рассказала ей о своем страшном сне… Вернее, о том, что ты считаешь страшным сном. Она посмотрела на меня и сказала, что несколько дней назад с ней произошел очень похожий… сон. Она очень испугалась. Ей приснился мужчина без лица, а его глаза…
— Не надо, пожалуйста.
— Что с тобой?
Элиса вдруг рассмеялась:
— Этой ночью мне приснилось что-то похожее… Господи… — Смех разломился у нее в груди, как ореховая скорлупа, и оттуда вырвались рыдания. Надя обняла подругу.
Девушки сидели рядом, тяжело дыша, их силуэты вырисовывались в свете компьютерного экрана. Элисе было страшно: не смутное беспокойство, которое она испытывала на протяжении всего дня, а очень конкретный, реальный страх. Мне тоже снился этот мужчина. Что это значит?.. Она посмотрела по сторонам, на окружавшие их тени.
— Не волнуйся… — сказала Надя. — Наверняка ты права, это просто кошмарные сны… Мы друг на друга влияем.
Теперь из коридора доносились голоса: Бланеса, Марини… Было ясно, что исход начинается.
В эту секунду дверь между двумя лабораториями резко отворилась, напугав их. На пороге появилась Жаклин Клиссо, сделала несколько шагов, словно намереваясь пройти через комнату, и остановилась. Элисе бросилась в глаза одна странность. Казалось, будто Клиссо прямо в одежде с головой ныряла в бассейн. Но тут же Элиса поняла, что влага, от которой волосы Клиссо прилипли к вискам, лицо блестело, а на обтягивающей блузке образовались пятна в центре груди и под мышками, не была водой. Палеонтолог была вся в поту.
— Жаклин, ты уже закончила? — поднялась Надя. — Как там…
— Вы не видели Картера? — перебила ее Клиссо тоном, который показался Элисе слишком жестким. — Я дважды вызывала его по рации, но он не отвечает.
Девушки покачали головами. Элисе очень хотелось услышать заключение Клиссо об осмотре тела, но возможности что-то спросить уже не было: дверь коридора открылась, и Мендес сказал по-английски с сильным акцентом:
— Простите, всем нужно собраться в кинозале. Уже прибывают вертолеты.
— Мне необходимо видеть мистера Картера, — заявила Клиссо. Она открыла емкость для отходов и швырнула туда бумажную медицинскую маску. — Срочно.
Но Мендес вдруг превратился в Колина Крейга.
— Извините. Вы случайно не видели миссис Росс?
— Она может быть в кладовой, — сказала Элиса.
— Спасибо. — Крейг изобразил вежливую улыбку и исчез.
— Перед отъездом мне нужно поговорить с Картером… — повторила Клиссо, обращаясь к девушкам. — Если увидите его, скажите ему об этом. Я попробую найти его на вертолетной площадке. — И она вслед за Крейгом исчезла в коридоре.
— Она какая-то взволнованная, — пробормотала Надя.
— Мы все взволнованы.
— Но она стала такой после того, как…
Элиса знала, что она хочет сказать. После того, как осмотрела Розалин.
— Снова твои выдумки, — сказала она. Однако и сама задумалась о том, что же могла обнаружить Клиссо в теле Розалин, о чем нужно так срочно сообщить Картеру. — Ну-ка, давай тут все закрывать…
Пока Элиса помогала Наде выключать компьютер и складывать на место папки, Элиса думала, что хочет поскорее уехать. Пребывание на острове вдруг сделалось для нее невыносимым: все эти хождения туда-сюда, кто-то приходит, кто-то уходит, суетятся солдаты. Ей снова хотелось ощутить одиночество дома, своего или любого другого.
— Я сейчас приду, — сказала Надя. — Мне надо забрать вещи из комнаты.
В коридоре они разделились, и Элиса направилась к выходу. На улице, похоже, дождь перестал, но день был пасмурным. И все-таки ей хотелось на воздух. Корпуса слишком давили на нее.
Она прошла перед столовой и была уже почти у выхода, когда услышала крики.
Крики доносились из-под ее ног. Она почти чувствовала, как вибрация передается в подошвы ее туфель, словно начинающееся землетрясение. На какой-то миг она опешила, но тут же сообразила. Кладовая. Она бросилась в столовую, однако там никого не было.
Вернее, не совсем никого: первым прибежал Зильберг (а может, он уже был там), и теперь он ринулся на кухню.
Элиса помчалась вслед за немцем к комнатке, в которой находился открытый люк в кладовую, чувствуя, как сердце уходит у нее в пятки. Зильберг начал спускаться в люк. Рядом с Элисой возникла тень.
— Что происходит? — спросила запыхавшаяся Надя. — Кто это так кричит?