– Я просто так спросил! Нам с детства снится один и тот же сон, а ведь мы и не знали о существовании друг друга!
Валерия запустила пальцы в волосы.
– Да, у меня есть парень, – ответила она. – Его зовут Диего.
– Он знает, почему ты здесь?
– Да, но он не понимает, почему для меня это важно. Он не хотел, чтобы я ехала.
– Ты расскажешь ему о нашем знакомстве?
– Позже, наверное, расскажу. Потом решу. Если уж у нас такой откровенный разговор, скажи, у тебя тоже кто-то есть?
– Нет. Это прискорбно, но я одиночка. Для меня не составляет труда начать отношения, но обычно это быстро заканчивается. Мне говорят: «Ты милый, но слишком безалаберный и вечно витаешь в облаках»…
– Странно, мне ты показался другим.
– Решено: когда ты приедешь погостить ко мне в Голландию, то попробуешь их переубедить!
Валерия расхохоталась, но быстро вновь стала серьезной и спросила:
– Ты думаешь, мы когда-нибудь снова встретимся?
Петер остановился:
– Честно говоря, не знаю. Пока я не могу представить даже, что мы расстанемся.
Валерия помолчала, потом, указав рукой на поваленное дерево недалеко от тропинки, сказала:
– Я посижу немного…
До них иногда доносились искаженные ветром отголоски деревенской жизни. Время от времени слышалось блеяние овец, пасущихся на холме прямо перед молодыми людьми. Валерия и Петер молчали, рассматривая лес, сквозь который просматривалась долина. Какой-то шорох привлек их внимание. Обернувшись, они заметили совершающего пробежку молодого мужчину. Увидев их, бегун вздрогнул от неожиданности. Не замедляя хода, он поприветствовал их кивком и скрылся.
– Вот у кого здоровья не занимать, – заметил Петер. – Километр в таком темпе – и мне пришлось бы две недели торчать в больнице…
Валерия замерла. Петер повернулся к ней, но не увидел лица девушки, скрытого волосами. Он придвинулся ближе. Она плакала.
– Что с тобой? – спросил он, беря ее за руку. – Что тебя мучит?
Не отвечая, она прижалась к нему.
– Ты тоже не умеешь бегать так быстро, как этот тип? Было бы это последнее горе в твоей жизни! – по-доброму пошутил он. – Может случиться, что в конце пути его поджидает волк или озерное чудище. Места здесь дикие, все это знают…
Он обнимал ее, а она продолжала рыдать.
– Что, что мне делать? – со стоном спросила Валерия.
– Ну, сделай так, чтобы Диего не увидел, как мы обнимаемся. В противном случае он погонится за мной, чтобы задать мне трепку, а я, как ты уже знаешь, никудышный бегун… В итоге я вряд ли отделаюсь тремя неделями на больничной койке…
Валерия засмеялась, не переставая плакать.
– Не знаю, что с нами происходит, – сказал Петер уже серьезнее. – Но я уверен, что бегство ничего не решит.
Первая капля упала ему на плечо. Начинался дождь. И все-таки они еще долго сидели, прижавшись друг к другу, и мысли их были далеко. Здесь, несмотря на дождь и ветер, им было спокойно. Можно было даже сказать, что они чувствовали себя в безопасности…
– С медицинской точки зрения это невозможно.
– А если посмотреть на это с другой стороны: что, если наша несчастная наука просто не может ответить на все вопросы?
– Вы отдаете себе отчет?
– Прекрасно отдаю. Вы, а не я, были настроены скептически. – Двадцать лет вы, рационалист, считали, что разум есть основа познания и поведения людей. Последние несколько часов поколебали вашу уверенность…
– Придется вам помочь. Мы вступили в область, полную открытий.
Валерия вошла в калитку сада Мадлен, втянув голову в плечи. Промокшая и замерзшая, она постучала в дверь.
– Войдите, – ответил напевный голос хозяйки пансиона.
Молодая женщина переступила через порог и остановилась на лежащем у двери половичке.
– Девочка моя, еще немного – и вы простудитесь! Стойте на месте, я принесу что-нибудь, чтобы вы могли обсушиться!
Скоро она вернулась с банным полотенцем.
– Держите, – сказала Мадлен. – Вдобавок ко всему оно теплое.
Валерия не знала, что и сказать.
– Мне стыдно, что я так долго не давала о себе знать, – начала она робко. – Надеюсь, вы не слишком волновались…
Мадлен подошла к ней и понимающе положила ей руку на плечо.
– Мое дорогое дитя, – тихо сказала она, – если бы мы сходили с ума от беспокойства каждый раз, когда молодежь не ночует дома, скоро на земле не осталось бы ни одного взрослого! И вообще, – продолжала она, – вы приехали в Шотландию не за тем, чтобы любоваться мной. Поэтому обо мне не беспокойтесь.
И, лукаво улыбнувшись, она добавила:
– Вот будь я вашим испанским возлюбленным, у меня имелся бы повод для беспокойства…
– Не думайте, что со мной случилось что-то… Ну, такого рода! – попыталась защищаться Валерия.
– Ладно, обещаю, что больше не буду над вами подтрунивать. Идите переоденьтесь и возвращайтесь выпить со мной чаю.
Валерия была согласна. Сняв обувь, она на носочках, чтобы как можно меньше наследить, проскочила в ванную.
– Помните, – крикнула ей через дверь Мадлен, – я говорила, что вы попадете под очарование наших мест. Всего вдоволь у нас в Шотландии: и густых лесов, и прелестных деревушек, и овец, и симпатичных голландцев…
Стоя под душем, Валерия с улыбкой возвела очи к небу.
– Кстати, сегодня утром для вас принесли письмо, – добавила Мадлен.
– Из Испании?
– Нет. На конверте написано ваше имя и больше ничего. Это от кого-то из местных.
Валерия приоткрыла дверь:
– Вы видели, кто его принес?
– Нет, я как раз ходила за покупками. А когда вернулась, нашла это письмо.
Молодая женщина схватила протянутый Мадлен конверт и торопливо вскрыла. В конверте лежал свернутый вдвое листок бумаги.
«Если тайна святой Керин действительно вас интересует, приходите сегодня в полночь к кресту Мак-Фермуса».
Валерия побледнела и оперлась о дверной косяк.
– Что ж, бедняжка моя, всякое бывает, – сказала Мадлен голосом, полным сочувствия. – Эти парни бросают вас так же быстро, как и соблазняют…
– Нет, речь идет не об амурных делах. Я могу пожить у вас еще несколько дней?
– Живите столько, сколько захотите.
– Наверное, сегодня вечером я снова задержусь…
– Значит, то, что говорят об испанках, правда?