— Такие предложения делаются раз в жизни, — не сдавался Вагнер.
— Послушайте, герр Вагнер, я действительно очень польщен, но заниматься этим больше не хочу. — Фабель помолчал и продолжил: — Я не вижу смысла в своей деятельности. Когда я только пришел в полицию, все было очень просто. Свое место в мире я осознавал как находящееся между обычными гражданами и теми, кто хотел причинить им зло.
— Это отличное определение того, что значит быть полицейским, — заметил ван Хайден. — И сегодня оно так же верно, как и в тот день, когда вы пришли в полицию.
— Может, и так, — вздохнув, согласился Фабель. — Но за эти годы… все очень запуталось, стало каким-то абстрактным, если можно так выразиться. Те, за кем я охотился, преступления, совершенными ими… Я никогда не хотел связывать свою жизнь с этой темной стороной…
Последовала пауза, прерванная Вагнером:
— Я уже говорил, что хорошо знаю о том, что представляет собой Василь Витренко… и знаю, что между вами осталось… э-э… незаконченное дело. И, говоря о Витренко, я не лукавил. Вместе со своим новым партнером Молоковым он фактически монополизировал нелегальный бизнес по контрабанде живого товара. Они переправляют в Европу женщин и детей из Восточной Европы и Азии и продают в сексуальное и иное рабство. Германия рассматривается ими не только как свой основной рынок сбыта, но и как проходной двор в другие европейские страны. Мы создали межведомственную оперативную группу, поручив ей найти Витренко и пресечь его преступную деятельность. Если вы согласитесь на наше предложение, то вам прежде всего придется оказать самое активное содействие в его поимке.
— Почему это все считают, что знают, чем меня зацепить? Многое ли вам известно о том, при каких обстоятельствах Мария получила удар ножом? — Фабель изо всех сил старался держать себя в руках и не дать выхода закипавшему гневу. — Это все — реальная жизнь, а не примитивный голливудский боевик. Я не горю желанием отомстить и не ищу возможности эффектно завершить карьеру. Витренко не моя проблема! Теперь не моя!
— Это не наши методы, — нахмурившись, отозвался Вагнер, решивший, как показалось Фабелю, упредить явно негативную реакцию со стороны представителя БКА. — Меня не интересуют личные счеты. Я полагал, что, как профессионал, вы сами захотите завершить дело, которому отдали столько сил. И мы уверены в том, что вы способны внести действительно весомый вклад в общее дело. Никому еще не удавалось так близко подобраться к поимке Витренко, как вам с фрау Клее. Ваша способность проникать в суть дела может оказаться просто бесценной. И могу вам сказать, что сейчас наши возможности подобраться к Витренко особенно велики по сравнению с тем временем, когда вы с ним впервые столкнулись. Теперь у нас есть свой источник в организации Витренко — Молотова, и мы собрали очень солидное досье на него. Благодаря помощи наших коллег в украинской полиции нам удалось пролить свет на многие — в прошлом неизвестные — стороны его деятельности. В настоящее время он вынужден постоянно менять свое местонахождение и скрываться.
Фабель выдержал взгляд Вагнера, но не мог не задуматься о содержании этого досье. Для него Витренко давно перестал быть человеческим существом и превратился в своего рода призрак.
— За это досье многим людям пришлось заплатить своей жизнью, герр Фабель. Немало сведений поступило от украинских коллег, проводивших спецоперации, и от наших конфиденциальных источников. Мы считаем, что Витренко осведомлен о существовании досье и не остановится ни перед чем, чтобы добыть его.
— Зачем? Это только подтвердит то, что, по его мнению, нам уже известно, — заметил Фабель вопреки своему нежеланию ввязываться в обсуждение.
— Витренко буквально помешан на преданности. Существует два варианта досье на него. Официальный и рабочий. Причина заключается в том, что есть определенные границы. В их рамках мы можем делиться информацией с нашими украинскими коллегами, и я понимаю, что им не нравятся подобные ограничения. Однако нельзя забывать то, что в аппарате украинских правоохранительных органов существует значительная коррупция, и сами украинцы не знают, сколько кротов Витренко внедрилось в их ряды. Вот почему сотрудники оперативной группы имеют доступ только к рабочему досье. Оно включает в себя необходимые сведения, но не раскрывает их источники, упоминаемые в официальном досье. Но если Витренко удастся получить доступ хотя бы к рабочему досье, то он сможет вычислить скрытого информатора в своей организации.
— Но разве они существуют? Люди Витренко фанатично ему преданы.
— Это так. Но после объединения с Молоковым в его системе безопасности образовались бреши. Молоков и не пытается рядиться в благородство. Как и Витренко, он раньше служил в органах безопасности, в его случае — российских, а не украинских, но, в сущности, он обычный гангстер без всяких затей. И его людей объединяет не идеология, а лишь алчность и насилие. — Вагнер помолчал, как бы выжидая, что Фабель задаст какой-нибудь вопрос.
— Как я уже говорил, Василь Витренко, его деятельность, партнеры… теперь это уже не моя проблема, — заметил Фабель.
Ван Хайден и Вагнер обменялись удрученными взглядами.
— Может, вы хотя бы немного подумаете? — спросил ван Хайден. — Я готов попридержать ваше место вакантным в течение трех месяцев. Обер-комиссар Мейер дал согласие возглавить отдел на этот период. После чего я должен буду заполнить вакансию.
— Вы можете ее заполнить прямо сейчас, герр ван Хейден. Я уже принял решение.
— Послушайте, — предпринял последнюю попытку Вагнер, — я принимаю ваши доводы, но сделайте одолжение и взгляните на это. — Он протянул Фабелю толстую папку. — Просто выскажите свое мнение. Я понимаю, что вы не хотите брать на себя обязательства, но если ознакомитесь с этим, то очень меня обяжете. Нам интересны ваши соображения.
— Что это? — Фабель взял файл, с нескрываемым подозрением рассматривая его.
— Это из полицейского управления земли Северный Рейн-Вестфалия… Кёльнский комиссар криминальной полиции Шольц спрашивает, не могли бы вы помочь ему с этим делом, но теперь, как я понимаю, это не обсуждается.
— Понятно, — цинично усмехнулся Фабель. — Вы подсовываете наживку и смотрите, не заглотну ли я ее.
— Я не стану делать вид, что не огорчусь, если это дело не заинтересует вас настолько, чтобы вам захотелось направиться в Кёльн и оказать запрашиваемую помощь. Но я уважаю ваше решение. Тем не менее я знаю, что герр Шольц был бы очень рад услышать ваше мнение и воспользоваться вашими советами, господин обер-комиссар Фабель.
— Ладно… — Фабель поднялся, прихватив с собой папку. — Я посмотрю. Но, как уже говорил, это все, что я могу обещать.
Ван Хайден проводил Фабеля до двери и пожал на прощание руку.
— Нам будет вас не хватать, — вздохнул он. — Должен признаться, что не представляю вас в роли торговца компьютерами.
Фабель улыбнулся:
— Программное обеспечение для сферы образования, господин начальник криминальной полиции, для университетов по всему миру.