— Я писатель.
— Вот дела! Романы?
— Сценарии к фильмам.
— Ух ты! Какой из твоих фильмов я мог видеть?
Марк заерзал на стуле.
— Вообще-то первую сделку с киностудией я заключу только к концу года.
— Здорово! Ну ты даешь! А жанр какой? Триллеры или комедии?
— Триллеры в основном. Высокобюджетное кино.
Луи отхлебнул из бокала.
— А откуда идеи берешь?
— Отсюда. — Марк обвел рукой вокруг себя. — Это же Вегас! Если не здесь брать идеи, то где?
— Согласен. Может, дашь почитать что-нибудь из своего? Было бы круто!
— А ты где работаешь, Луи? — Марк предпочел сменить тему разговора.
— Я бортпроводник, дружище, «Ю-Эс эйруэйз». Нью-Йорк — Вегас. Вегас — Нью-Йорк. Туда-сюда обратно. Вот и весь мой маршрут. — Луи махнул рукой вперед-назад, чтобы стало понятнее.
— Тебе нравится? — машинально спросил Марк.
— Да. Нормально. Полет длится шесть часов. В Вегасе стоим целую ночь. И так несколько раз в неделю. Конечно, я мог бы зарабатывать больше, но в компании у меня большие льготы. Да и относятся с уважением… — Допив «Маргариту», Луи махнул бармену, чтобы тот повторил. — Питер, может, тебе все-таки тоже заказать бокальчик? Не передумал? Или еще «Хайнекена»?
Марк отказался.
— Мне скоро идти.
— Ты играешь? — спросил Луи.
— В блэкджек иногда.
— А мне карты не по душе. Автоматы — вот это да! Но я всего лишь бортпроводник. Приходится денежки считать, знаешь ли. Мой предел — пятьдесят баксов. Продул их, и все. Больше ни цента, — возбужденно проговорил Луи. — А ты ставишь по-крупному?
— Бывает.
Бармен толкнул к Луи вторую «Маргариту». Облизнув губы, пуэрториканец достал бумажник и расплатился за выпивку «Визой». Тонкий кошелек был туго набит всякой всячиной. Когда Луи вытаскивал кредитку, на барную стойку случайно выпало нью-йоркское водительское удостоверение. Он не заметил этого и, положив бумажник поверх удостоверения, сделал большой глоток «Маргариты».
— Питер, может, поставишь сегодня на меня?
Марк, не поняв сути вопроса, растерялся:
— Что ты имеешь в виду?
Луи провел рукой по столешнице, пока легонько не дотронулся до локтя Марка.
— Ты ведь ни разу не был здесь в номере. Я могу показать тебе свой.
Марк побледнел. Он чувствовал, что готов упасть в обморок с высокого табурета, как пьяница в дешевой комедии. Сердце бешено стучало, а грудь сдавило так, будто он превратился в туго спеленатую мумию. Марк нашел силы выпрямить спину и отдернуть руку, прошептав:
— Ты подумал, я…
— Эй, дружище, прости! Я подумал — ну всякое бывает, — что ты не прочь с парнем… Да ладно, не напрягайся! Хотя мой дружок Джонни не возражал бы, — чуть слышно добавил Луи.
«Не напрягайся?! Какого черта? Придурок, я напрягаюсь. Еще как напрягаюсь, долбаный педераст! И слышать не хочу о твоем долбаном дружке! Отвали!» Сколько еще всего пронеслось в мыслях Марка. Вслед за яростью накатили головокружение, тошнота и паника. Марк понимал, что вряд ли сумеет подняться с табурета и выйти из бара, не свалившись на пол. Звуки ресторана и казино вдруг смолкли. Марк слышал только удары своего сердца.
Луи, по всей видимости, испугался сумасшедшего взгляда и широко раскрытых глаз Марка.
— Ладно, дружище, не кипятись! Ты отличный парень. Я не хотел тебя обидеть. Я сейчас в туалет и мигом обратно. Как вернусь, поговорим. Идет? Забудь про номер, хорошо?
Марк ничего не ответил — он пытался справиться с дрожью. Луи схватил бумажник.
— Я мигом. Последи, чтоб мой бокал не увели. — Он похлопал Марка по плечу. — Да расслабься!
Луи, виляя худым обтянутым задом, повернул за угол. Марка затрясло от бешенства. Кровь оглушительно стучала в висках. Чтобы успокоиться, Марк одним махом допил пиво, затем подумал, что, наверное, уже сможет встать, и осторожно поставил ногу на пол. Вот так, потихоньку… Он хотел уйти незаметно. Быстро кинул на стойку двадцатку и еще десятку для верности и только тогда заметил права Луи. Оглядевшись по сторонам, Марк взял пластиковую карточку в руки.
Луи Камачо
Нью-Йорк, 10464, Миннифорд-авеню, 189
Дата рождения: 1 декабря 1977
Бросив удостоверение обратно на стойку, Марк пулей вылетел из бара. Ему не пришлось ничего записывать — одного взгляда хватило, чтобы запомнить всю информацию.
Из «Луксора» Марк поехал домой — в небольшой грязновато-белый отштукатуренный коттедж с оранжевой черепичной крышей, внутренним двориком и газоном чуть больше коврика у двери. Дом стоял в тупике тихой улочки. На заднем дворе располагались кухня и шезлонг для загара. Интерьер отвечал всем бесхитростным требованиям холостяка. Когда-то Марк хорошо зарабатывал в частной высокотехнологической компании в Менло-парке; тогда он и приобрел дорогую мебель для новой квартиры — в духе практичного минимализма, основных цветов, с острыми четкими углами. На ранчо в испанском стиле эта мебель смотрелась отвратительно. Внутри дома не чувствовалось личности хозяина: ни живописи на стенах, ни элементов декора, ни любимых вещиц.
Марк не мог найти себе места, чувства бурлили, как ванна с электролитом. Он попробовал смотреть телевизор, но уже через минуту с отвращением выключил. Взял журнал — и тут же бросил его на кофейный столик, случайно задев фотографию в рамке, которая с грохотом упала на пол. Встреча на двадцатипятилетие выпуска. С этими людьми он жил в одной комнате на первом курсе… Жена Зекендорфа вставила фотографию в рамку и в качестве сувенира прислала Марку.
Зачем вообще он поставил ее на стол?.. Эти люди ничего для него не значили. Скорее, он презирал их, особенно Диннерштайна, своего личного мучителя, который постоянными насмешками и унижением сумел превратить обыкновенные терзания первокурсника в изощренную пытку. Зекендорф от него не отличался. Уилл Пайпер был другим, но сути это не меняло.
На фотографии Марк стоял как вкопанный, притворяясь, будто улыбается. Огромная рука Пайпера лежала на его плече. Уилл Пайпер… Золотой мальчик. Весь первый курс Марк с завистью наблюдал, как легко достаются ему друзья, женщины, веселье. Пайпер всегда проявлял джентльменскую обходительность. Даже к Марку. Когда Диннерштайн с Зекендорфом ополчались против Пайпера, он обезоруживал их шуткой или просто сбивал с ног своей медвежьей лапой. Месяцами Марк представлял, что Пайпер предложит ему жить в одной комнате и на втором курсе. Тогда он мог бы продолжать греться в лучах его славы. Однако весной перед экзаменами произошло то, что изменило все планы.
Марк лежал в кровати, пытаясь заснуть. Остальные однокурсники пили пиво в общей комнате и слушали громкую музыку.
— Эй, придурки, у меня экзамен завтра! — осмелился крикнуть Марк из-за двери.