— Послушайте, разве это все не противозаконно? — внезапно спросила она. — Разве вы не ведете себя непрофессионально? Стоите ждете меня в супермаркете, делаете вид, как будто случайно туда зашли за чем-то, хотя на самом деле вы за мной следили. Это же издевательство.
Сёрен резко поднялся и сел на диван рядом с Анной.
— Эй, — сказала она разъяренно и поднялась, но Сёрен силой усадил ее обратно, потом крепко взял за плечи и тихо сказал: — Я ужасно от вас устал, Анна Белла. — У него была железная хватка. — Я устал оттого, что вы отказываетесь сотрудничать. Я работаю полицейским уже много лет, и у меня никогда не было дела, в котором было бы так трудно разобраться, поэтому последнее, что мне сейчас нужно, это строптивый свидетель, который бог знает почему ведет себя так, как будто полиция вообще и я в частности созданы исключительно для того, чтобы ему мешать. Я понимаю, что для вас все это непросто, Анна. Правда. Маленький ребенок, диплом, который требует много времени, и теперь две совершенно шокирующие смерти. Я понимаю, что вы можете бояться, или злиться, или выходить из себя. Но я не понимаю, почему вы так злитесь на меня. Если в этом болоте есть хоть кто-то, кто может считаться вашим другом, то это я, — он ослабил хватку, и Анна закричала:
— У меня два синяка теперь! Вы что, с ума сошли? Вы не имеете права поднимать на меня руку, вы непрофессиональное дерьмо.
Сёрен поднялся и подошел к окну.
— Ну так пожалуйтесь на меня прокурору, Анна. Поезжайте завтра утром в Беллахой и оставьте там жалобу. Вы, со своей стороны, противились сотрудничеству, кроме того, с технической точки зрения вы находитесь под подозрением. Это вы инфицировали Хелланда паразитами? Вот как вы даете выход своей злости? Становитесь настолько злой, что убиваете кого-то? А как насчет Йоханнеса? Вы и на него разозлились? Может быть, он откровенно сказал вам пару нелицеприятных вещей и вы пришли в ярость? Так все было? А как насчет Лили? Понаблюдав за вами со стороны, я должен бы поднять вопрос о том, чтобы у вас забрали ребенка. Вы психически неуравновешенны, это ясно как день, так что не исключено, что для девочки было бы лучше расти не с вами, а где-то в другом месте. Так что ради бога, Анна Белла. Просто подайте на меня жалобу, — произнося эту тираду, Сёрен смотрел ей прямо в глаза, закончив, он снова отвернулся к темному окну.
Сердце Анны билось со скоростью сто двадцать километров в час, и ей пришлось судорожно хватать ртом воздух. Он сказал ужасные вещи, он ее подозревает, он нажимал большим пальцем на самые воспаленные ее раны, но черт с ним. Она не хочет жить без Лили. Сёрен стоял и смотрел в темноту, и Анна заметила, что его правая рука дрожит.
— Хорошо, я помогу, — хрипло сказала она. — Я вам помогу.
Сёрен медленно развернулся и долго смотрел на нее, прежде чем кивнуть.
— В Йоханнеса кто-то влюбился, и этот кто-то… ему мешал, — сказала она. — Девушка, которую он встретил в клубе, в который он ходит… В «Красной маске».
— Девушка? — Сёрен, приподняв бровь, выжидающе смотрел на Анну.
— Я не уверена… я думаю, что это была девушка. Кажется, он сам сказал. Что они быстро нашли общий язык, но он не был влюблен, и ему, судя по всему, мешало, что она в него влюблена, — Анна поежилась, когда поняла, как невнимательно она слушала. — Он рассказал об этом в понедельник, мне и без того хватало о чем думать, — добавила она несчастным голосом. — Но этот кто-то не оставлял его в покое, постоянно звонил и…
— Мы нашли в компьютере Йоханнеса письма от человека, называющего себя YourGuy, — сказал Сёрен и стал вдруг задумчивым. — Они присланы с ящика, который зарегистрирован на имя «Дональд Дак», подписаны YourGuy, и этот человек, насколько мы можем судить, мужчина. Вам это о чем-то говорит?
Анна задумчиво покачала головой, глядя в темное окно гостиной.
— Это просто так… глупо убивать Йоханнеса, — сказала она. — Он самый милый человек на земле! Он никогда ни с кем не ссорится. Это то, что так в нем раздражает, — добавила она. — Йоханнес во всем и во всех видит только хорошее. — Она вдруг замерла, как будто поняв, что продолжает говорить о нем в настоящем времени.
— Йоханнес был в ссоре с Ларсом Хелландом, — возразил Сёрен.
— Нет, точно нет. Хелланд был его другом. Он выходил из себя каждый раз, когда я позволяла себе хоть немного критиковать Хелланда, — ответила Анна, как будто приняла возражение Сёрена за вопрос.
— Анна, я говорю вам, что у Хелланда с Йоханнесом был конфликт. У нас есть доказательства этого, черным по белому. Длинная переписка, которая началась еще в конце весны и продолжалась до последнего времени. Хелланд пренебрег какой-то статьей, которую они должны были писать в соавторстве. Йоханнес, судя по всему, был недоволен слишком малым вкладом Хелланда в проект и злился из-за этого. Йоханнес когда-нибудь об этом упоминал?
Анна посмотрела на Сёрена несчастными глазами.
— Нет, — тихо сказала она.
— И вы никогда не замечали, что у него были какие-то проблемы в отношениях с Хелландом?
— Нет, — она дернула головой и вдруг уставилась на Сёрена. — Вы же не намекаете на то, то Йоханнес убил Хелланда, я надеюсь? Это как-то чересчур. Йоханнес самый милый человек из всех, кого я знаю, и он никогда бы не смог… — Она приложила ладонь ко лбу.
— Анна, — спокойно сказал Сёрен. — Я ни на что не намекаю. Я просто пытаюсь во всем разобраться. Ничего больше. Как вы думаете, почему Йоханнес вам ничего не рассказывал?
— Потому что я ужасная эгоистка, — тихо сказала Анна.
— Простите, что? — Сёрен посмотрел на нее вопросительно.
— Ничего, — ответила Анна.
Потом произошло то, чего никогда не бывало. Лили появилась в дверях, размахивая Блоппеном, которого держала за одну лапу.
— Я не могу спать, — сонно сказала она. — Блоппен шумит.
Главный зануда датской полиции развернулся и сел на стул лицом к Лили. Она перевела любопытный взгляд с мамы на Сёрена.
— Солнышко, ты должна лечь спать, — измученно сказала Анна.
— Блоппен скачет по кровати, — настаивала Лили.
— Уже поздно, моя хорошая, — возразила Анна, поднимаясь со своего места.
— Я же говорю, Блоппен читает мои книжки, — сказала Лили, разозлившись. — И поет.
— Тогда понятно, конечно, что ты не можешь заснуть, — сказал вдруг Сёрен.
Анна в ярости развернулась к нему. Полицейская сука, ты не имеешь никакого права разговаривать с моей дочерью, которую только что грозился у меня отнять.
Сёрен смотрел на Лили.
— Он так шумно пыхтит, — сказала Лили смущенно, но в то же время радуясь, что наконец-то нашла внимательного слушателя.
— Как ты думаешь, зачем он шумит, когда ты спишь? Это не очень-то вежливо с его стороны.
— Блоппен дразнится, — объяснила Лили.