– Он твой. Носи и никогда больше не снимай.
Отец завязал у нее на шее тонкий кожаный шнурок. Она пощупала металлический кружок, коснувшийся ее худенького тельца.
– Это что?
– Защита и удача. И все, во что ты веришь.
Со словами, которые можно истолковать на тысячу ладов, Элдеро повернул коня в обратный путь. Талена больше не возвращалась к пещере Áá' – так ее назвал мудрец Элдеро, как будто именно «там» начинался и кончался мир. Но много лет спустя, на свадьбе с Колином, ей вдруг вспомнился тот день. После брачной церемонии муж спросил ее о значении отцовского подарка. Он раскрыл ладонь, и Талена увидела блестящий серебряный амулет, в точности такой, как у нее на шее.
Колин смотрел круглыми, почти детскими глазами.
– Это что?
Такой же вопрос она задала в далеком детстве отцу и теперь ответила теми же словами:
– Защита и удача. И все, во что ты веришь. – Затем приподнялась на цыпочки и завязала шнурок у него на шее. – Носи и никогда больше не снимай.
Колин, воспользовавшись случаем, притянул ее к себе и попытался поцеловать. Но Талена с улыбкой отстранилась, потому что все женщины смотрели на них, перемигиваясь и хихикая.
Дорога была соткана из света и тени: Талена то углублялась в чащу, то выезжала на поляны, открытые солнечным лучам. Она поднималась по горе, пока ее ушей не достигли нежные звуки свирели. Метцкаль навострил уши и повернулся в ту сторону. «Откуда музыка в таком пустынном месте?» – удивленно подумала Талена и поехала на эти звуки, с трудом пробираясь через заросли шиповника, окаймлявшие небольшую ольховую рощицу.
Выехав на открытое место, она узнала его и тут же увидела отца.
Элдеро, скрестив ноги, сидел на камне. Глаза его были закрыты, а пальцы легко скользили по отверстиям свирели. Он выводил простую, нежную мелодию в полной гармонии с окружающей природой, которая словно притаилась и слушала. Талена застыла на месте. Она не знала, что отец умеет играть, да еще так вдохновенно.
Тревога стучала ей в грудь и в виски, но она не решилась прервать этот момент единения с чем-то, чего она до конца не могла постичь. Глядя на отца, она стояла и ждала на краю каменной россыпи, зиявшей среди зелени, словно открытая рана.
Наконец Элдеро открыл глаза и увидел ее.
Музыка оборвалась, растворилась в настороженном безмолвии их взглядов.
По тому, как Элдеро поднимался на ноги, Талена видела, что он уже знает о беде. Ее появление в этом месте могло значить очень многое, но ничего хорошего не сулило. Талена подъехала поближе к тому месту, где стоял вождь навахов из Флэт-Филдс и глядел на нее глазами, полными дурных предчувствий.
Она оперлась на протянутую руку и слезла с коня.
Как только ноги коснулись земли, Талена почувствовала, что силы покидают ее, и еще крепче ухватилась за руку отца.
– Как ты меня нашла?
– Я запомнила дорогу с того раза. И знала, что в это время ты должен быть здесь.
Черты лица Элдеро немного смягчились; он испытал гордость за дочь, которая вполне может заменить ему сына.
– Зачем?
– Они все умерли, bizhé.
Отец и дочь сели рядом на камень, нагретый солнцем, и Талена все ему рассказала. Рассказала о том, как накануне те люди приехали к ним на ферму и как Кэти прогнала их, пригрозив винтовкой. Потом рассказала, стараясь, чтобы слезы не просочились в голос, как те же люди вернулись нынче и убили всю семью, кроме нее и Колина.
Когда стала рассказывать о том, как ей удалось спастись, Талена почувствовала боль, раскаленным прутом пронзившую тело и скрутившую все внутренности. Когда спазм немного отпустил, она ощутила влагу между ног и поняла, что отошли воды и сейчас она будет рожать.
Схватка повторилась. Преодолевая боль, она впилась пальцами в плечо отца. Элдеро помог ей вытянуться на камне. Талена подумала о Колине и сказала себе, что сын их наверняка бунтарь, раз решил явиться на свет в столь неподходящее время.
Уже на подъезде к деревне Элдеро увидел воронов.
Они пророчески кружили над Флэт-Филдс, испещрив черными знаками полоску голубого неба, устоявшую под натиском закатного багрянца. И вождь понял: страхи, обуревавшие его с тех пор, как он покинул Áá', сбылись.
Он твердил себе, что надо соблюдать осторожность, и все-таки пустил коня в галоп.
Он смог уехать только после того, как принял роды у Талены. Родилась девочка, и дочь с отцом помогли ей явиться на свет по индейскому обычаю. Затем они обмыли ребенка водой из бурдюка, который Элдеро всегда возил в седле как символ своей власти. Талена с нежностью поднесла ребенка к груди, а вождь поднялся.
– Мне надо ехать.
Они оба знали, что иначе нельзя. И так упущено много времени, и, возможно, никого уже не удастся спасти.
– Езжай. Я сама управлюсь. Найди Колина, расскажи ему о дочери.
Он оставил ей скудную провизию, прихваченную с собой, потом вышел из пещеры, сел на своего мустанга и поскакал так быстро, как только позволяла горная крутизна. Всю дорогу он спрашивал себя, что за люди устроили на ферме бессмысленную бойню. По описанию Талены он опознал индейца-хопи, входящего в банду. Одно Перо всем известен своим искусством лучника, жестокостью и равнодушием к человеческой жизни. Рассказывают, что он однажды разрезал человеку ступни, вставил в них палки и заставил несчастного долго бежать, прежде чем убил его. Участие хопи в убийствах на ферме наводило на мысль, которую теперь вороны только подтвердили.
Держась под прикрытием деревьев, вождь достиг лагеря. Спешился и отпустил на волю мустанга. Элдеро точно знал, что животное его не выдаст. Он лег на землю и, толкая перед собой ружье, дополз до места, откуда весь лагерь можно было охватить одним взглядом.
И увидел только мертвых.
Вокруг небольшого скопления хоганов валялись трупы. Мужчины, женщины, дети были застигнуты за их мирными каждодневными делами и убиты мгновенно, наверняка и понять ничего не успели. Даже его пес Бонито лапами кверху лежит на земле, и отсюда видно, что кровь из глубокой раны на холке пропитала всю его желтоватую с рыжинкой шерсть.
Элдеро огляделся, проверяя, нет ли убийц поблизости, и заключил, что те уехали на поиски единственной добычи, которая от них ускользнула.
Талены.
Он встал на ноги и вышел из укрытия. Дошел до первой мазанки, и вся его боль мгновенно обратилась в жгучий гнев. Проходя мимо тельца ребенка, которому разнесли череп выстрелом из винтовки, Элдеро пообещал себе, что виновники этого зверства понесут тяжкую кару в страшных мучениях и на этом свете, и на том. Кто способен на подобную жестокость, не заслужил ни достойной смерти, ни вечного бессмертия. Вождь по одному оглядывал тело каждого жителя своей маленькой деревни. Всех он знал немало лет, каждый составлял частицу его жизни, уповая на то, что она будет мирной. А когда им понадобилась его защита, он был далеко. Теперь ему ничего не остается, как стать частицей их смерти.