– А как он?
– Возмужал. Он и мальчишкой был необыкновенным, а теперь стал совершенно потрясающий. Правда, он не знает об этом и, что еще хуже, не хочет знать. Он мог бы уничтожить меня одним взглядом – и пощадил. Я только потом это поняла, когда вышла от него. – Она горько усмехнулась. – Я теперь богата и знаменита. От поклонников отбоя нет. И я вдруг снова влюбилась в того, кого заставила себя возненавидеть. Ну не дура?
Эйприл еще не познакомилась с новым Аланом. Но тот, кто приехал к ней домой в злосчастный день много лет назад, никого не может возненавидеть. Уж тем более Суон.
Он будет мучиться втайне и никому этого не покажет.
Люди не меняются. Но иногда они находят себя…
Чарли прав. Джим и Суон не изменились. Они просто хотели стать не такими, какими их создала природа. От страха, от молодости, от жажды жизни, от нежелания нести тяжелую ношу…
Она прижала к себе рыдающую Суон, погладила ее по волосам и потом, глядя в зеркало заднего обзора на хрупкую фигурку у обочины, еще долго слышала в ушах сдавленное «спасибо».
– Мам, я готов!
Крик сына вырвал ее из омута мыслей. Сеймур выбежал из кухни, одетый во все чистое; за ним, покачиваясь, плелся Немой Джо. Все-таки удивительно привязчивый пес. Кажется, они всю жизнь друзья с Сеймуром. И у Эйприл отлегло от сердца.
– Ладно, иди на улицу и жди меня. Мне надо позвонить.
Она взяла телефонный справочник и отыскала в нем номер. Странно, она до сих пор помнит его наизусть, а посмотрела, только чтобы проверить, не сменился ли. Номер все тот же. Пожалуй, это доброе предзнаменование.
Она набрала номер и стала слушать гудки.
Ей ответил женский голос:
– Дом Уэллса. Слушаю вас.
– Добрый вечер. Это Эйприл Томпсон, давняя знакомая мистера Алана. Мне надо срочно поговорить с ним.
Небольшая пауза, потом тот же услужливый голос:
– Одну минутку. Я посмотрю, дома ли он.
Женщина, видимо горничная, переключила телефон в режим ожидания. Эйприл слушала негромкую музыку и думала, какими словами станет убеждать героя не бояться.
В одиннадцать вечера Джим Маккензи и Роберт Бодизен еще не опомнились от своего полного поражения. Тот, кого они называли Chaha'oh, ушел под землю из-за их тупоумия. Агент Коул сразу почувствовал напряжение в атмосфере и решил держаться в стороне. Он до сих пор не мог понять, зачем шефу понадобилось тащить свидетеля прошлого преступления на место нынешнего. Уставом это не предусмотрено. Не иначе расследование выходит за рамки устава.
Точно так же Коул не понимал, почему Бодизен так заинтересовался водоемом позади дома. Какая разница – водоем или обычный водопровод? И что за ступор вдруг напал на шефа и его приятеля с такими странными глазами? Но при всей своей молодости агент Коул хорошо усвоил, что любой вопрос шефу может оказаться лишним, а потому открывал рот, только когда к нему обращались, и выполнял то, что ему приказывали.
– Черт!
Роберт ограничился одним словом, хотя Джим понимал, что на языке у него вертятся слова покрепче.
– Что делать будем?
Бодизен вздохнул.
– Вернемся в рамки обычного полицейского расследования.
– То есть?
– Заберем все бумаги из этого павильона Флоры и будем копаться в них до посинения.
Джим, пользуясь тем, что еще не стемнело, поспешил вернуть вертолет на площадку ранчо «Высокое небо», а Роберт с помощью агента Коула вынес из дома и погрузил в полицейский фургон все, что, по его мнению, могло представлять какую-либо важность для следствия.
По молчаливому согласию они не стали изучать материалы на месте преступления, хотя это было бы намного удобнее. Но данный случай находился за гранью их понимания, они знали, что, как бы там ни было, разобраться в нем до конца все равно не смогут, и потому опасались.
Они договорились встретиться в коттедже Джима на Бил-роуд. Роберт решил, что постороннему ни к чему всем глаза мозолить в управлении, а отказаться от помощи Джима он уже не мог.
И вот на часах одиннадцать, а они всё сидят за столом, заваленным бумагами, изъятыми из дома Кертиса Ли, и пытаются хоть что-нибудь понять. Мало-помалу им удалось восстановить по документам биографию покойного, но ничего достойного внимания они так и не обнаружили.
Семья Ли поселилась во Флагстаффе задолго до событий, положивших начало этой истории. Дед Кертиса по материнской линии был торговцем польского происхождения. Настоящая его фамилия была Лейбовский. Сразу после Второй мировой войны он, потерпев финансовый крах, приехал во Флагстафф из какого-то массачусетского захолустья, сменил фамилию на Ли и занимался всем понемножку, пока не скопил достаточно денег, чтобы открыть небольшой ресторанчик. Его дочь Кэтрин вышла замуж за некоего Фреда Боултона, страхового агента из Санта-Фе, который в свою очередь перебрался во Флагстафф и основал собственную контору. Женившись, он успешно сочетал оформление страховых полисов от гроз и града с приготовлением салатов и тартинок, пока в один прекрасный день не сбежал с певичкой из театра «Орфеум». Жена, кажется, не слишком сокрушалась по этому поводу, но вторично замуж так и не вышла. Старик Лейбовский и миссис Боултон-Ли покинули этот мир почти друг за другом, и из всего семейства в Аризоне остался только молодой Кертис. Под фамилией матери он очень скоро снискал себе мировую славу.
Всё.
Никакой связи с давними трагическими событиями во Флэт-Филдс.
Джим бросил на стол очередной прочитанный документ.
– Но связь должна быть. И мы ее найдем, как только восстановим всю картину.
Роберт явно не разделял его уверенности.
– Однако время поджимает. Еще немного – и шеф отстранит меня от дела за неимением результата. Или того хуже – прискачут фебеэровцы из Финикса и заявят о своей юрисдикции. А мне совсем не улыбается объяснять им, как обстоит дело.
– Думаешь, придется?
Роберт кивнул.
– Коул.
Джим не понял, и, видимо, это было написано у него на лице.
– Да нет, он хороший парень, слушается меня, уважает. Но врать и рисковать своей карьерой, если ему вдруг начнут задавать вопросы, не станет ради того, чтобы меня прикрыть. – Он указал на бумаги и короба, расставленные по всей комнате. – Поверь на слово, вот это все далеко не по инструкции.
Джим кивнул и пошел на кухню взять из холодильника две бутылки пива. Через открытую дверь черного хода выглянул на небольшую лужайку. Теперь, смотря на голую землю, он поневоле чувствовал приближение опасности, как будто вот-вот на ней появятся отпечатки босых ног и под землей двинутся к нему. Точно такие же отпечатки, какие они нашли в ящиках с растениями в доме Кертиса Ли.