Политехническое общество, основанное в Нью-Йорке в 1785 году, через два года после изгнания англичан и за два года до принятия американской конституции, было настоящим украшением города.
Роберт и Хорас, запыхавшиеся после пробежки, поднялись на украшенном бронзой лифте на второй этаж и оказались в помещении библиотеки. Читальный зал заливали яркие лучи солнца, проникавшие через огромные витражные окна высотой выше человеческого роста. С высоченного потолка на тяжелых цепях свисали гигантские люстры. Роберт и Хорас сверились с указателями на медных табличках, свернули налево и вскоре оказались в небольшом помещении, правая и левая стены которого представляли собой огромные выставочные стеллажи из пуленепробиваемого стекла.
Терри в комнате не было.
Они переступили порог царства замков и запоров всех возможных конфигураций и систем. Полированное дерево и отшлифованный до зеркального блеска металл ловили солнечные блики. Здесь были замки с секретом и с часовыми механизмами, сложные комбинационные замки, сейфовые затворы, рычаговые замки, замки, работающие на противовесах, современные электронные системы, реагирующие на отпечатки пальцев и снимки сетчатки глаза. Связки амбарных ключей чередовались с инкрустированными драгоценностями запорами эпохи Ренессанса. Все, что придумано человечеством за всю историю в этой области, было выставлено на всеобщее обозрение в коллекции Моссмана.
Хорас подозвал его к левой витрине и ткнул пальцем в какой-то сложный деревянный механизм:
— Это египетский замок. Ему насчитывается более четырех тысяч лет.
В дальнем конце зала высился массивный стальной сейф, весь покрытый сложной сетью заклепок. Роберт приблизился к нему, потянулся рукой к холодному металлу и вдруг отдернул руку. Мир качнулся перед ним, и он погрузился в него с головой, словно в перестоявший на холоде кисель. В сознании его пронеслись сцены катастроф, которые человечество претерпевало на протяжении сотен и сотен лет, и в голове, будто тяжелый колокол, прозвучали слова Роберта Оппенгеймера, руководителя Манхэттенского проекта, которые тот произнес, впервые став свидетелем атомного взрыва: «Я стал смертью, разрушителем миров».
Роберт отшатнулся от сейфа и закрыл лицо руками.
— Хорас! Хорас!
— Что?
— Я не вижу, но чувствую. Гибель близка. Это дьявольское устройство вот-вот взорвется, и смерть выплеснется наружу.
Он произнес эти слова и очнулся. Прежний мир восстановился перед его глазами. Тени жутких видений исчезли.
А в следующее мгновение он увидел перед собой Хораса, который держал за руку взволнованную Терри.
Они вышли на улицу и взяли такси.
— Поедем ко мне, — предложил Хорас. — Там нам будет безопаснее всего.
— А где ты живешь? Меня всегда это интересовало, — подала голос Терри.
— В Верхнем Уэст-Сайде. Мой дом был когда-то построен масонами и служил чем-то вроде гостиницы для членов Братства, приезжавших на съезды из других городов. В какой-то момент там был учинен погром, и особнячок пережил несколько не самых лучших лет. Но затем его вернули к жизни и отреставрировали. Я сам не масон и никогда им не был, но эти стены много рассказали мне об их прежних хозяевах. И меня многое в них восхищает.
— Мне не терпится там побывать.
— Посмотри в окно, Роберт, — вдруг сказал Хорас.
На фасаде здания Политехнического общества был вырезан барельеф — изображение мускулистой руки с тяжелым молотом наперевес.
— Запомни это.
Хорас обработал Роберту рану на лбу и заклеил пластырем, и теперь тот нетерпеливо расхаживал взад-вперед по комнате.
— Что еще произошло в День Великого затмения?
Хорас оглянулся на Терри.
— Тогда произошло все, что только могло произойти. И невидимые нити протянулись от того дня к дню сегодняшнему.
Роберт нахмурился. Ему казалось, что все тело его налилось свинцом, трудно было стоять на ногах. Глаза его слипались. Нечеловеческая усталость затуманивала разум, но он не мог сейчас просто лечь и заснуть.
— Рассказывай.
Вместо Хораса заговорила Терри:
— Я могу рассказать. Адаму было страшно. Очень страшно. Но он взял себя в руки и отправился на бой.
— Нет, с самого начала, — перебил ее Роберт. — И без утайки.
— Я могу рассказать лишь то, чему сама была свидетелем, — возразила Терри. — Остальное тебе расскажет сам Адам.
— Начинай.
— Ну… как я уже говорила, в тот день я утратила свой дар.
14 августа 2003 года
День Великого затмения
Терри появилась в квартире на Гринвич-стрит вскоре после десяти утра, за четверть часа до назначенного времени. Пытаясь убить время, она пересекла улицу, чтобы в очередной раз полюбоваться белым голландским домиком, какие обычно изображают на страницах детских сказок. У него были поистине странные, диковинные очертания. Казалось, его строили вопреки всем законам физики и геометрии.
Она уже предвкушала свою новую миссию. Клиент — какой-то мелкий аристократ с Британских островов — позвонил в «Boîte à malices» и высказал свою не совсем обычную даже для этого заведения просьбу. Выбор матрон тут же пал на Терри. Разумеется, перед первой встречей с клиентом агентство навело о нем справки и передало Терри всю полученную информацию. Она была вправе решить самостоятельно, соглашаться ей на эту работу или нет.
Она согласилась.
Когда он появился на пороге, Терри сразу поняла, что обычно этот человек выглядит гораздо веселее и настороженность во взгляде ему в принципе не очень свойственна. Впрочем, ей трудно было отвести взор от его глаз. Они притягивали к себе будто магниты. Его звали Адам Хейл. Он пришел не один, а в сопровождении миниатюрной женщины лет под сорок. У нее были прямые черные волосы и пронзительные голубые глаза. Терри по привычке попыталась прощупать ее душевное состояние и мысли, но наткнулась на невидимую бетонную стену.
Это открытие вызвало на лице Терри улыбку. Ведь сама она также была закрыта для чужих пытливых взоров. Женщина, которая пришла с Адамом Хейлом, держалась открыто и дружелюбно, но Терри все же заметила, что и ее гнетет какая-то потаенная тоска.
— Это Кэтрин Рота, — представил ее Адам. — Кэт, а это Терри, она работает в «Boîte à malices».
Терри сразу почувствовала, что Адам и Кэтрин не случайные знакомые и даже не просто давние друзья. Их связывали незримые крепкие узы, и, похоже, на протяжении многих лет. Потянувшись к ним мысленно, Терри обнаружила, что эти невидимые нити опутывают и третьего человека, который не пришел.
— Терри, если позволите, я обойдусь без долгих предисловий, — начал Адам. — Мне стало известно, что этому городу угрожает смертельная опасность. Однако природа ее такова, что вмешательство властей не только не поспособствует ее устранению, но и еще больше усугубит положение… Опасность исходит от человека, которого трудно назвать просто плохим парнем. В первую очередь он удивительный и невероятно одаренный. При других обстоятельствах я почел бы за честь для себя считаться его другом. Но, увы, мы находимся с ним по разные стороны баррикад. Он мой враг, и враг исключительно серьезный.