Сердце у него замерло.
— Что-то случилось с твоей матерью?
Свежие слезы покатились по ее щекам.
— Нет, Тайлер, с мамой все в порядке. Со мной не в порядке. Ухожу от тебя. Я уже связалась с адвокатом. Я подаю на развод.
У него ноги подкосились, он оперся о стену, чтобы не упасть.
— Я…
Нэнси покачала головой:
— Давай не будем спорить, Тайлер. Я уже все решила.
— Спорить? Кто сказал хоть слово о споре? — Тайлер чувствовал, что мысли у него путаются.
— Я знаю, что́ с тобой происходит, вот и все. Не желаю это обсуждать.
— Что происходит? Я возвращаюсь домой после ужасного дня, а ты мне заявляешь, что мы даже поговорить об этом не можем? Мы с тобой всегда понимали друг друга… Находили общий язык…
— Только не на этот раз, Тайлер. Повторяю, я уже все решила и не позволю тебе на меня давить.
Тайлер выпрямился, его ноги обрели прежнюю силу.
— Насколько мне помнится, в венчальной клятве что-то говорилось насчет «и в радости, и в горе». Мы в тот день были на одной волне?
Не успела Нэнси ответить, как он вскинул руку:
— Погоди. Последние слова я беру назад. Позволь мне начать сначала. — Тайлер глубоко вздохнул. — Неужели мы не можем это уладить? Я хотел бы знать почему. Почему ты от меня уходишь?
— Все дело в наркотиках, Тайлер. Я просто не могу с этим смириться. Я же верила тебе. Верила! И готова была тебя поддержать, если бы ты пошел в суд, потому что думаю: в суде побеждают невиновные.
— Но я невиновен. Меня подставили.
— А это что? — Нэнси протянула мужу янтарный пузырек с таблетками.
— Понятия не имею. Дай посмотрю.
Нэнси отдала ему пузырек.
— Я и без тебя знаю, что это такое, Тайлер. Оксиконтин. [2]
— Но…
— Я нашла таблетки в ящике твоей тумбочки, у задней стенки. Я… я просто не могу примириться с тем, что ты мне солгал. — Слезы опять потекли по ее щекам, прокладывая свежие блестящие дорожки. — Я не буду жить с наркоманом. — Она схватила чемоданы и направилась к двери. — Не ищи меня, не надо. Мой адвокат свяжется с тобой.
Ноябрь
Сиэтл, штат Вашингтон
Третья смотровая, Медицинский центр имени Мейнарда
Отделение экстренной медицинской помощи
— Вот в таком виде вы его нашли? — спросила Робин Бек, дежурный врач, у санитара «скорой помощи», торопливо осматривая Тайрелла Вашингтона.
Кожа теплая, сухая. Жара нет, потливости нет. Чернокожий мужчина. Возраст — за шестьдесят. Полуоткрытые глаза, взгляд не сфокусирован. Последнее наблюдение тут же направило дальнейшую диагностику по неврологическому каналу.
— Не реагирует, зрачки в средней позиции, блуждающие. Жизненные показатели в пределах нормы. Указаны в карте поступления.
Санитар, тяжело дыша, вытащил из-под пациента белые пластмассовые носилки. Таким образом он утвердил символический переход медицинской ответственности от бригады «скорой» к отделению неотложной помощи Медцентра имени Мейнарда.
— Анамнез? — спросила доктор Бек.
Она взглянула на кардиомонитор, пока медсестра прикрепляла последний датчик к груди мужчины. Ритм сердца оказался слегка учащенным. Может быть, кома вызвана кардиологическими причинами?
В дверь заглянули:
— Респиролога вызывали?
Доктор Бек вскинула руку, делая знак санитару задержаться, и обратилась к респирологу:
— Мы будем интубировать пациента. Дождитесь здесь прибытия анестезии.
Тот кивнул.
— А вы уже вызвали анестезиолога?
— Времени не было. Теперь это ваша работа.
Не дожидаясь ответа, доктор Бек поднялась на цыпочки и окликнула вторую медсестру, подключавшую новый пластиковый мешок с лекарством к капельнице:
— Гленда, позвони в отделение компьютерной томографии и скажи, что нам нужен снимок. Немедленно.
«Лучше заказать его сразу», — добавила она про себя. Когда дойдет дело до неврологии, специалист первым долгом затребует КТ. Нервно теребя на груди стетоскоп, доктор повернулась к санитару:
— Мне нужен анамнез. Что у вас есть?
— Nada. [3] — Тот покачал головой. — Полный ноль. Жена в истерике. Сказала только, что нашла его в таком положении. — Он кивком указал на пациента. — Да, вот еще что. Он здесь уже был.
В палату бегом вбежал флеботомист с металлической корзиной, полной стеклянных пробирок с разноцветными резиновыми пробками, одноразовых шприцев и запечатанных в целлофан губок, пропитанных спиртом.
— Анализы заказывали?
— Да. Нужен стандартный общий и токсикология.
Доктору Бек нужен был анализ на лекарства, вызывающие кому.
— Жена сразу вызвала «скорую»? — снова обратилась она к санитару.
Он пожал плечами и передал носилки своему напарнику, ждавшему за дверью, чтобы хоть немного разгрузить тесную палату.
— Насколько мне известно, да. — Он помолчал. — Я вам еще нужен?
— Зачем, например? Вы можете дать еще что-то, с чем я могла бы работать?
Доктору Бек нужна была информация, чтобы поставить диагноз. Но она решила, что при сложившихся обстоятельствах жена, пребывающая в истерике, мало чем может ей помочь.
Во взгляде работника «скорой» появилось раздражение.
— Слушайте, мы приехали по вызову и доставили больного. Это ясно? А теперь, если я вам больше не нужен…
Доктор Бек отмахнулась:
— Да, да, спасибо.
Все равно сейчас толку не добиться. Он уже и так помог ей. Сказал, что пациент, оказывается, был здесь раньше. Спасибо и на том.
Она повернулась к монитору. Давление и пульс стабильны. На какое-то время.
Доктор Бек обратилась к ведущей сестре:
— Нужен хоть какой-нибудь анамнез. Я пойду посмотрю его медицинскую карту.
Подойдя к рабочему пульту, доктор Бек ввела номер карточки социального страхования Тайрелла Вашингтона в раздел поиска компьютеризированных медицинских записей. Через секунду история болезни появилась на экране. Доктор быстро перелистала данные в поисках заболевания, которое могло бы вызвать кому, и обнаружила то, что искала. Судя по всему, Тайрелл был диабетиком. В списке принимаемых им лекарств фигурировали ежедневные инъекции обычного инсулина в сочетании с инсулином продолжительного действия. Можно было держать пари, что сейчас пациент страдает от кетогенного кризиса, вызванного недостатком инсулина.