Стул опять подняли, еще выше, а потом уронили. И снова Дэнни сильно ударился лицом о бетонный пол. После чего стул снова поставили на место.
— Эх, прия-ятель, прия-ятель, зачем ты сам себе делаешь больно? — усмехнулся похититель. — Вспомни заповеди вашего Иисуса. «Благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас». Тебе ведь еще не задали ни одного вопроса. Общение только началось.
Чтобы унять дрожь, Дэнни прикусил изнутри щеку. Глаза туманили слезы. Он знал, что долго не выдержит. В конце концов, он был всего лишь скульптором, а не десантником из морской пехоты. Какой смысл сопротивляться, если Зебек уже приговорил его к смерти?
— Итак, — спросил Кукоч деловым тоном, — как тебе поездка? Понравилась?
Дэнни мотнул головой:
— Нет.
— Вот так-то лучше. — Кукоч задумался. Дэнни казалось, что он слышит, как в голове мерзавца скрипят рычажки. — И что ты забыл в Узельюрте?
Дурацкий вопрос. Он весь день потратил на поиски Реми Барзана, не делая из этого секрета. Но боль во всем теле, особенно в голове, подсказывала, что от сарказма следует воздержаться, поэтому он ответил:
— Мне нужно встретиться с Реми Барзаном.
Говорить было трудно, нижняя челюсть болела и противно щелкала.
— Замечательно, — сказал Кукоч. — Вот так и будем продолжать. Я задаю простые вопросы, а ты даешь простые ответы. Итак, зачем он тебе понадобился?
— Это длинная история, — проговорил Дэнни.
— У нас есть время.
У Дэнни вдруг появилось идиотское желание поправить своего мучителя. Тот говорил по-английски совершенно свободно, но плохо произносил окончания некоторых слов.
— Примерно три недели назад, — начал он, — мне позвонил некий Белцер. Джуд Белцер. Так он себя назвал.
— И что потом?
— Мы встретились.
— Где?
— В аэропорту.
— В Стамбуле?
— Нет, в Вашингтоне.
— Что он хотел?
— Предложил работу.
— Отыскать Реми?
— Нет. Найти тех, кто чернит его в прессе.
Кукоч с Приятелем обменялись парой фраз по-турецки.
— Чернит — значит, клевещет? — уточнил Кукоч.
— Да. Он сказал, что против него развернута клеветническая кампания в газетах.
— Выходит, ты знаменитый сыщик? — ехидно спросил Кукоч.
— Нет.
— Агент ЦРУ? Вроде Макгайера?
— Нет, хотя я не знаю, кто он такой.
Приятель засмеялся.
— У нас по телевизору крутят много ваших старых сериалов.
— Я художник, — объяснил Дэнни. — Подрабатываю в детективном агентстве. Впрочем, вашему хозяину об этом известно, так что…
— Какому хозяину? — удивился Кукоч.
— Зебеку, какому же еще?
— Зебеку?
— Да, — ответил Дэнни, озадаченный тем, как у мучителей изменились лица.
— Ты имеешь в виду Зеревана Зебека?
— Да.
— Ты с ним знаком? — с нажимом спросил Кукоч.
— Конечно. Я выполнил для него работу, а потом… собственно, сюда я приехал именно поэтому.
Кукоч покраснел, выругался по-турецки и крепко схватил Дэнни за уши. Это было не очень больно, но неожиданно. Глаза Дэни опять затуманили слезы.
— Перестань меня дурачить! — выкрикнул Кукоч.
— Я говорю правду.
— Ты же заявил, что работал у этого… еврея… Белцера!
— Он не еврей. Хотя я точно не знаю, но…
— Ты же сам сказал, что он еврей! — возмутился Кукоч.
— Нет. Я сказал, что его зовут Джуд [93] . Это ничего общего не имеет с национальностью.
— Я предупреждаю: не вздумай со мной шутить. Понял?
— Да.
— Ладно. — Кукоч глубоко вздохнул, словно подчеркивая, что изо всех сил старается контролировать свой гнев. — Итак, на кого ты работал? На Джуда?
— Да, — ответил Дэнни, — но…
— Или на Зебека?
— Дело в том, что Зебек и…
Кто его ударил, Дэнни не видел, поскольку сразу отключился. Придя в себя, он обнаружил, что лежит на животе на койке, разглядывает муху, ползущую по бетонному полу. Скорей бы конец, с тоской подумал он, повернул голову и застыл от ужаса.
Мучители стояли у верстака, пытаясь зажечь газовую горелку. Кукоч извел одну спичку, вторую, третью. Ничего не получалось. Разозлившись, он отшвырнул горелку в сторону и сказал что-то Приятелю. Тот посмотрел на Дэнни.
— Тебе повезло. У нас кончился пропан.
Он стянул с Дэнни туфли и носки, связал лодыжки пленкой. Прохладный воздух приятно обдувал подошвы.
— Ч-ч-ч-то вы собираетесь делать? — прошептал Дэнни.
Подошел Кукоч с куском ржавой трубы в руке.
— Ты забыл, что вопросы здесь задаю я?
— Но…
Кукоч наклонился и проговорил доверительно:
— Послушай… дружище… я буду с тобой откровенен. Если это не поможет, то тебя ждет ацетоновая ванна. Мне очень не хочется прибегать к крайнему средству. Так что помоги мне… и себе. Хорошо?
Ацетон, вяло подумал Дэнни. Это растворитель. На его основе изготовлена жидкость для снятия лака с ногтей, которой пользовалась Кейли.
Приятель тем временем крепко сжал лодыжки Дэнни, а Кукоч размахнулся и ударил трубой по подошвам. Дэнни раскрыл рот, но крика не получилось, лишь глотнул воздух. За первым ударом последовали еще два. Стопы постепенно начали терять чувствительность.
— Такая процедура у нас называется фалакка, — объяснил Приятель тоном экскурсовода.
— Кто был этот еврей? — спросил Кукоч. — Отвечай!
Вот так началась пытка. И когда она закончится, его растворят в ацетоне.
* * *
Боль то стихала, то нарастала. Это было похоже на холмистую равнину. В прогалинах Дэнни пытался отдышаться в надежде, что пытка закончена. Но она продолжалась снова и снова. Казалось, организм ее не вынесет. Но к сожалению, сознание отказывалось покидать его надолго.
Действовал один Кукоч. Дэнни отметил, что Приятель в пытках участия не принимал. Он испуганно таращил глаза и болезненно морщился, словно били его.
Дэнни рассказал им все: про встречу в «Клубе адмиралов», про Терио, про отца Инцаги и про Цистерну. Информация извергалась из него порциями, вперемежку с криками. Вопросы Кукоча и его ответы напоминали диалог из какой-то абсурдистской пьесы. Кукоч был, несомненно, тупой, но и он после того, как Дэнни изложил все в шестой раз, наконец понял, что Джуд Белцер — это Зебек и Дэнни сбежал от него несколько дней назад и вот теперь ищет Реми Барзана в надежде спасти свою жизнь и его.