Он медленно повернулся и вышел из-за алтаря.
В одной руке у нее был масляный светильник, в другой — пистолет. Первое, что пришло ему в голову: как они похожи. Те же зеленые глаза, черные волосы, завивающиеся локонами вокруг красивого худощавого лица. В золотом ожерелье и диадеме, в белом одеянии, украшенном амулетами, она казалась египетской принцессой.
— Вы здесь одна, сударыня?
— Я не считаю нужным, чтобы меня сопровождали везде и всюду, месье, и кроме того…
Он показал глазами на пистолет.
— Вы считаете, что со мной не будет хлопот? — Он кивнул. — Я ведь очень стар, ос? И кроме того, — добавил он, — вы предпочитаете, чтобы нас никто не слышал.
Тень улыбки скользнула по ее губам.
— Власть — это тайна.
— Человек, который внушил вам это, мертв, сударыня.
Боль вспыхнула в ее глазах.
— Вы знали моего деда?
— Знал о нем, — ответил он.
— Он хорошо учил меня. Никому не доверять. Никому не верить.
— Одинокая получается жизнь, сударыня.
— Не нахожу.
Она двинулась по кругу, обходя его, как хищник — жертву, пока не оказалась спиной к алтарю. Он стоял почти посреди зала, у самого углубления в земле.
«Могила», — подумалось ему. Могила, в которой нашли тела.
— Где она? — требовательно проговорила Мари-Сесиль.
Он не ответил на вопрос.
— Вы очень похожи на деда. Характером, чертами лица, упорством. И, подобно ему, вы заблуждаетесь.
Она гневно вспыхнула:
— Мой дед был великим человеком. Он чтил Грааль. Он посвятил жизнь поискам «Книги Слов», чтобы лучше понять.
— Понять, сударыня? Или использовать?
— Вы ничего о нем не знаете!
— О нет, знаю, — тихо ответил он. — Люди не так уж изменились.
Помолчав, Одрик заговорил еще тише:
— И он был так близко, верно? Всего несколько километров к западу, и пещеру нашел бы он. А не вы.
— Теперь это уже безразлично! — яростно крикнула женщина. — Она наша.
— Грааль не принадлежит никому. Им нельзя владеть, его нельзя использовать, им нельзя торговать.
Одрик помедлил и в свете масляной лампы взглянул ей прямо в глаза.
— Он бы не спас его, — сказал он.
И услышал, как она втянула в себя воздух.
— Эликсир исцеляет и продлевает жизнь. Он остался бы жить.
— Он не спас бы его от болезни, которая соскребает мясо с костей, сударыня, так же как не даст вам того, чего желаете вы. — И, помолчав: — Грааль не придет к вам.
Она шагнула к нему:
— Вы на это надеетесь, Бальярд, но вы не уверены. При всех ваших познаниях, после всех поисков, вы не знаете наверняка.
— Вы ошибаетесь.
— Вот ваш шанс, Бальярд. После стольких лет, когда вы писали, изучали, гадали! Вы, как и я, посвятили этому жизнь. Вы так же хотите увидеть это, как я.
— А если я откажусь вам помогать?
Она жестко рассмеялась.
— Право, нужно ли спрашивать? Мой сын вас убьет, и вы это знаете. Как он это делает — и сколько это длится, — вы узнаете сами.
Несмотря на принятые предосторожности, по спине у него пробежал холодок. Если Элис ждет на месте, как обещала, беспокоиться не о чем. Она в безопасности. Она и оглянуться не успеет, как все кончится.
Воспоминания об Элэйс — и о Бертране — непрошено ворвались в душу.
Их независимость, вечное нежелание подчиняться приказам, безрассудная отвага.
А если и Элис той же закалки?
— Все готово, — говорила она. — «Книга Бальзамов» и «Книга Чисел» здесь. Так что если вы отдадите мне кольцо и скажете, где спрятана «Книга Слов»…
Одрик заставил себя забыть об Элис и сосредоточиться на Мари-Сесиль.
— Почему вы думаете, что она до сих пор здесь?
Она улыбнулась:
— Потому что вы здесь, Бальярд. Иначе зачем бы вы пришли? Вы хотите увидеть, как свершится обряд, — хоть раз перед смертью. Вы оденетесь для церемонии! — внезапно выкрикнула она, потеряв терпение и стволом пистолета указывая на сверток белой ткани на ступени.
Он покачал головой и увидел, как на лице ее на миг возникло сомнение.
— И вы отдадите мне книгу!
Он уже заметил три маленьких металлических кольца, утопленных в землю в нижнем углу камеры, и вспомнил, что именно Элис первой увидела скелеты в их открытой могиле.
Он улыбнулся. Совсем скоро он узнает ответ, которого искал.
— Одрик, — шепнула Элис, ощупью пробираясь вниз по тоннелю.
«Почему он не отвечает?»
Впереди виднелся слабый желтоватый отблеск.
— Одрик, — вновь позвала она.
Ей становилось все страшнее.
Последние метры она почти пробежала, ворвалась в маленький подземный зал и остановилась как вкопанная.
«Не может быть…»
Одрик стоял у подножия ступеней. На нем было длинное белое одеяние.
«Я это помню…»
Она тряхнула головой, отгоняя воспоминание. Руки у него были связаны впереди, и он как животное был привязан к колышку, вбитому в землю. У дальней стены в желтом свете лампы, горевшей на алтаре, стояла Мари-Сесиль Л'Орадор.
— Думаю, дальше не надо, — сказала она.
Одрик обернулся. В его глазах была печаль и жалость.
— Извините, — прошептала Элис, поняв вдруг, что она все погубила. — Но я хотела предупредить…
Она не успела договорить. Кто-то схватил ее сзади. Девушка вскрикнула и забилась, но тех было двое.
«И это уже было…»
Кто-то выкрикнул ее имя. Не Одрик. В глазах потемнело, и она начала падать.
— Ловите ее, идиоты! — выкрикнула Мари-Сесиль.
Гильом не успел перехватить Элэйс, она слишком далеко обогнала его.
Спотыкаясь в темноте, он бежал по тоннелю. От боли в сломанных ребрах невозможно было вздохнуть. В голове звенели слова, сказанные Элэйс, и страх становился все острее, подгоняя его вперед.
Воздух остывал, словно кто-то высасывал жизнь из тесной пещеры. Он не мог понять: если это святое место, пещера лабиринта, откуда такой поток зла?
Неожиданно он оказался на каменной платформе. Прямо перед ним две широкие низкие ступени вели на плоскую ровную площадку. Caleth, горевший на каменном алтаре, слабо освещал пещеру.