— Ладно, — грубо отозвался он и свободной рукой распахнул дверь.
Пока он тащил ее по коридору к ее покоям, Ориана успела собраться с мыслями.
— Говори, госпожа! — приказал Гильом.
Скромно потупив взгляд, Ориана призналась, что подарила свое внимание новому поклоннику — сыну одного из союзников виконта. Юноша давно восхищался ею издалека…
— Я должен этому верить? — спросил Гильом.
— Клянусь жизнью, — шепнула Ориана, глядя на него сквозь повисшую на ресницах слезу.
Гильом ответил недоверчивым взглядом, но уверенность его поколебалась.
— Это не объясняет, что ты делала в комнате моей жены!
— Всего лишь старалась сохранить твою репутацию, — отозвалась она. — Возвращала на законное место одну из твоих вещиц.
— Что за вещица?
— Мой муж нашел в спальне пряжку от мужского плаща. — Она показала пальцами: — Вот такую примерно, медную с серебряной отделкой.
— Я потерял такую, — признал Гильом.
— Жеан твердо решил отыскать владельца и объявить всем его имя. Я узнала твою пряжку и решила, что безопаснее всего будет вернуть ее в твои покои.
Гильом хмурился:
— Почему было просто не отдать мне?
— Ты избегал меня, мессире, — мягко напомнила она. — Я не знала, когда увижусь с тобой, если увижусь вообще. Кроме того, увидев нас вместе, он только утвердился бы в своих подозрениях. Считай, если хочешь, мой поступок глупостью, но не сомневайся в моих намерениях!
Ориана видела, что не убедила его, но не решилась настаивать далее. Его рука потянулась к рукояти клинка.
— Если ты хоть словом намекнешь об этом Элэйс, — сказал он, — я убью тебя, Ориана. Порази меня Бог, если я лгу.
— От меня она ничего не узнает, — ответила Ориана и с коварной улыбкой продолжала: — Разве что мне не оставят выбора. Тогда я буду защищаться. И между прочим…
Гильом сквозь зубы втянул в себя воздух.
— …Между прочим, я тоже хотела просить тебя об услуге.
Он жестко сощурил глаза.
— А если я не желаю оказывать тебе услуг?
— О, я всего лишь хотела бы знать, не передал ли наш отец на хранение сестре какие-нибудь ценности.
— Ты хочешь, чтобы я шпионил за собственной женой? — не веря своим ушам переспросил Гильом. — Этого не будет, Ориана. И ты ничем не посмеешь огорчить ее! Тебе ясно?
— Я ее огорчаю? Это ты стал разыгрывать рыцаря только в страхе перед разоблачением! Это ты предавал ее каждую ночь со мной, Гильом! Мне всего лишь нужно знать. И я узнаю то, что хочу, с твоей помощью или без нее. Но если ты вздумаешь мне мешать…
Она не договорила, но угроза повисла в воздухе.
— Ты не посмеешь!
— Нет ничего проще, как рассказать Элэйс обо всем, что было между нами, поделиться словами, которые ты мне нашептывал, подарками, которые ты мне дарил. Она поверит мне, Гильом. Ведь у тебя на лице отражается все, что творится в душе.
Гильом распахнул дверь. Сейчас он от всей души презирал и ее, и себя.
— Провались ты в ад, Ориана, — бросил он и выбежал в коридор.
Ориана улыбалась. Этот у нее на крючке.
Элэйс весь вечер искала отца. Никто его не видал. Она выбралась в город в надежде поговорить с Эсклармондой. Но та вместе с Сажье уже покинула дом в Сен-Микеле, а к себе, по всей видимости, они не возвращались.
В конце концов усталая и встревоженная Элэйс одна вернулась в спальню. Но ей было не до сна. Она зажгла светильник и присела к столу.
Колокол прозвонил первый час, когда ее разбудили громкие шаги за дверью. Элэйс вскинула упавшую на руки голову и обернулась на шум.
— Риксенда? — шепнула она в темноту. — Это ты?
— Нет, не Риксенда, — отозвался он.
— Гильом?
Он вышел на свет, нерешительно улыбаясь.
— Прости, я помню, что обещал оставить тебя в покое, но… разреши?
Элэйс выпрямилась.
— Я был в часовне, — пояснил Гильом. — Молился, но, вижу, напрасно.
Он присел на краешек кровати. Немного помешкав, Элэйс подошла к нему. Она видела, что муж чем-то обеспокоен.
— Ну-ка, — шепнула она. — Дай я помогу.
Она распустила завязки его сапог, помогла снять пояс и перевязь. Пряжки негромко звякнули о пол.
— Чего ждет виконт Тренкавель? — спросила она.
Гильом откинулся на спину и прикрыл глаза.
— Он ожидает, что Воинство нанесет первый удар по Сен-Венсену, потом по Сен-Микелю, чтобы отбить подходы к стенам города.
Элэйс подсела к нему, отвела волосы у него со лба и вздрогнула, ощутив под пальцами тепло его кожи.
— Тебе надо поспать, мессире. Набраться сил перед сражением.
Он лениво приоткрыл глаза и улыбнулся ей.
— Я бы лучше отдохнул с твоей помощью.
Элэйс улыбнулась ему и взяла со столика приготовленный с вечера настой розмарина. Плеснула на ладонь и тихонько принялась втирать в виски мужу.
— Я сегодня искала отца и хотела зайти к сестре. С ней в комнате кто-то был.
— Надо думать, Конгост, — резко откликнулся Гильом.
— Не думаю. Он со всеми писцами спит сейчас в башне Пинте, чтобы быть под рукой у виконта.
Она помолчала.
— Они смеялись.
Гильом приложил ей палец к губам.
— Хватит об Ориане, — шепнул он, обняв ее рукой и привлекая к себе.
Элэйс почувствовала вкус вина у него на губах.
— Ты пахнешь медом и ромашкой, — сказал он, распуская ей волосы так, что они водопадом упали на лицо.
— Mon cor.
Она замирала от его прикосновений, таких пугающих и нежных. Медленно, бережно, не свода взгляда карих глаз с ее лица, Гильом спустил ее платье с плеч, сдвинул до пояса. Элэйс шевельнулась. Ткань свободно соскользнула на пол, словно не нужная больше зимняя шкурка. Гильом поднял край одеяла, помогая ей забраться в постель, и прилег рядом на еще не забывшую его подушку. Минуту они лежали рядом, и она грела озябшие ноги об его теплую кожу. Потом он склонился над ней. Его дыхание показалось Элэйс теплым летним ветерком. Его губы плясали по телу, язык скользил по груди, гладил ее. Элэйс затаила дыхание, когда он забрал сосок в рот, облизывая, лаская и дразня.
Гильом поднял голову, чуть улыбнулся и, не отпуская ее взгляда, опустил свое тело между ее голых ног. Элэйс серьезно, не мигая, смотрела ему в лицо.
— Mon cor, — повторил он.
Гильом входил в нее нежно, понемногу, пока она не впустила его целиком. Тогда он на мгновение замер в ней, отдыхая.