Далее выводы варьировались. Некоторые наблюдатели считали, что публика становилась жертвой гипноза или подвергалась действию гашиша, сжигаемого в кострах или курильнях. В результате начинались массовые галлюцинации, усиливаемые завываниями (или заклинаниями) факира. Часть исследователей полагала, что публика рассаживалась таким образом, чтобы её ослепляли лучи заходящего солнца. А другие считали, что части тела ребёнка на самом деле принадлежали очищенным от шерсти обезьянам, а сам ребёнок спускался вместе с магом, укрывшись в складках его широкого одеяния. Один из исследователей искал корни трюка в «храмах древних религий». Это были верования, где жертвоприношения, в том числе и человеческие, считались обычным явлением — частью литургии, писал он. «И что есть жертвоприношение, — вопрошал сей учёный муж, — как не ритуал, в ходе которого силы разрушения и смерти трансформируются в силы созидания и жизни?»
Согласно теории этого историка, те «чудеса», которые мы видим на сцене, есть не что иное, как имитация старинных религиозных ритуалов. В трюках, бросающих вызов законам природы — таким, как левитация, например, — воспроизводятся древние религиозные чудеса. В силу этого они по-прежнему впечатляют, хотя и стали безопасными.
Боги, продолжал исследователь, обладали сверхъестественными способностями, и именно это качество во многих случаях определяло их божественную сущность. Будда, строго говоря, богом не являвшийся, часто демонстрировал своё совершенство, витая над землёй на высоте нескольких ярдов. Бог Авраама господствовал над природой. Он заставлял говорить водовороты. По его воле неожиданно вспыхивали кусты и расступались морские воды. Иисус из Назарета демонстрировал своё могущество, умножая хлеба, шагая по воде, исцеляя болящих и возвращая мертвецов к жизни.
В трюке с канатом ребёнок вначале умирает, а затем воскресает, что воспроизводит один из наиболее значительных сакральных ритуалов.
Завершая своё эссе, эксперт бесстрастно констатировал, что никто не откликнулся на вызов лорда Нортбрука (в 1875 году десять тысяч фунтов являлись целым состоянием) и не стал демонстрировать трюк с канатом, потому что «ключевым элементом фокуса должна была стать пара однояйцевых близнецов, найти которую весьма сложно. Секрет трюка весьма прост, заключал специалист: одного из близнецов в ходе представления приносят в жертву».
Я это знал… Я понял это ещё в ущелье Красные скалы. Клара Габлер была убита в ходе представления. Вместо неё зрителям показали Карлу — живую и здоровую. Когда представление закончилось, а публика разошлась, Карлу хладнокровно убили единственным точным выстрелом. Такая участь постигла и близнецов Рамирес.
После спектакля выживший близнец становился ненужной и опасной обузой. В случае с близнецами Рамирес Байрон Бодро спланировал все наилучшим образом. Он, вне всякого сомнения, помог Чарли Вермильону выбраться из Серного порта, а затем подставил, свалив на него убийство мальчиков. Я не сомневался, что хижину в Биг-Шуре присмотрел Байрон, чтобы позже поселить в ней Вермильона. Убив мальчиков, Бодро снабдил Чарли цианистым калием. Что он при этом говорил, мы никогда не узнаем. Затем ему оставалось лишь позвонить в полицию.
Раньше это была всего лишь догадка. Теперь же, прочитав эту версию в спокойной, даже несколько старомодной прозе 1952 года — года, когда я ещё не появился на свет, — я, как это ни странно, почти успокоился. На самом же деле до спокойствия мне было очень далеко. Я лишь замер на несколько минут, а моё сердце от ужаса колотилось так, словно хотело выскочить из груди. Я обязан их найти.
Я набрал имя Мертца в поисковой системе «Кто есть кто», и она выдала мне несколько адресов в районе Лос-Анджелеса. Я проверил их все, но нужного человека там не оказалось.
Я набрал номер телефона Мэри Макгафферти и попросил её о помощи. Если она нашла Эмму Сандлинг, то, может быть, ей удастся обнаружить и место обитания Мертца. Эмма отправлялась на чьё-то бракосочетание и помочь мне ничем не могла. Выразив сожаление, она снабдила меня телефонами двух торговцев информацией, или, как их вежливо именуют, «информационных брокеров», работавших в районе Лос-Анджелеса.
— И что я должен им сказать?
— Скажите, что знаете лишь его фамилию — Мертц.
— Хорошо. И ещё я могу сказать им, что он иностранец.
— Попросите их проверить, нет ли у него секретного телефонного номера. Пусть заглянут в судебные отчёты. Не исключено, что он владеет недвижимостью. Впрочем, эти ребята в особых советах не нуждаются, они свою работу знают.
* * *
Я связался с одним из «брокеров», и тот обещал позвонить мне утром. Делать было нечего, времени до экскурсии в «Магический замок» оставалось предостаточно, и я решил обзвонить всех местных «магов», «иллюзионистов», «кудесников» и им подобных, найдя их имена в «Жёлтых страницах». Это занятие до боли напомнило мне то «беличье колесо», в котором мне уже доводилось бегать. Но ничего более полезного я придумать не мог.
На телефоне я провисел добрых три часа. В большинстве случаев попадал на автоответчик. Из тех немногих иллюзионистов, до которых мне удалось дозвониться, трое помнили Карфура и видели его выступления в «Магическом замке». Но ни один из них не был знаком с ним лично и соответственно не располагал информацией о его друзьях, нынешних занятиях и местопребывании. О Байроне Бодро они никогда не слышали и знали этого говорившего с лёгким иностранным акцентом человека лишь под сценическим именем Мэтр Карфур, или Доктор Карфур.
Настало время отправляться в «Магический замок». Я надел свежую рубашку, нацепил галстук и двинулся в путь. Мне не терпелось встретиться с Деландом и с Келли Мейсоном — иллюзионистом, знавшим и Карфура, и Мертца.
* * *
Небо затянули облака, и «Замок» — мрачное строение, достойная иллюстрация к готическому роману — выглядел весьма угрожающе. Но угроза была фальшивой. С более близкого расстояния «Замок» виделся совсем по-иному. Территория вокруг него была прекрасно ухожена, неподалёку находилась парковка с обслуживающим персоналом, публика имела весьма респектабельный вид. Я забрал в кассе оставленный для меня билет. Кассир снабдил меня программой с указанием времени выступлений, показал на украшенную замысловатой резьбой дверь и объяснил, что делать дальше. Оказалось, я должен был обратиться к сидящему на жёрдочке в центре двери красноглазому филину со словами «Сезам, откройся». Я выполнил указание кассира, и дверь бесшумно распахнулась. Все здесь соответствовало избранному стилю — немного сентиментальному, но очень милому. «Замок» весьма подходил для экстравагантного свидания с девицей или полного приключений вечера с собственной матушкой. Старомодный дух «Замку» придавало и то, что все гости были прекрасно одеты — явная аномалия для города, предпочитающего весьма вольный стиль. Я протолкался в переполненный бар, напоминавший обилием витражей, гравировкой по стеклу и невозможностью пробиться к бармену хороший английский паб. Посетители пребывали в прекрасном настроении, и в густой толпе то и дело раздавались взрывы хохота. В конце концов где-то у дальней стены мне удалось разыскать крошечный столик. Как и обещал Деланд, я увидел с полдесятка парней с картами в руках. Некоторые из них показывали фокусы, а другие посвящали гостей в секреты этих трюков. Уже через десять минут и ещё до появления Деланда я понял, что добрая половина присутствующих имеет прямое отношение к сценической магии.