На смотровой площадке Ласситер облокотился на металлическую ограду и всмотрелся в бурлящую внизу воду. Вид оказался великолепным. Создавалось впечатление, будто плавятся отполированные за тысячелетия скалы. Вдруг за деревьями мелькнул колеблющийся огонек. Это был Вуди с прикрепленной к голове лампой. Он походил на совершающего утреннюю пробежку шахтера.
– А вот и мой человек, – произнес Вуди, протягивая руку.
После рукопожатия шпион Госдепа сделал несколько глубоких наклонов вперед, чтобы растянуть икроножные мышцы.
– Спасибо за досье, – сказал Ласситер.
– Да ладно. Ты его сжег?
– Все, как ты сказал.
– Отлично, – промолвил Вуди и выпрямился. – А теперь побежали.
Они затрусили через площадку для пикников по вьющейся через лес конной тропе.
– Однако проблема в том, – начал Ласситер, – что…
– Знаю. Документы устарели.
Теперь они бежали быстрее, бок о бок, огибая отдельные выступающие из земли скалы. Не снижая темпа, Вуди произнес:
– Ну и крут этот парень.
– Куда уж круче, – откликнулся Ласситер.
– После СИСМИ он открыл свое дело.
– Какое именно?
– Охотился в Мадриде за басками. По контракту, разумеется.
– Что?
– За баскскими сепаратистами. Он охотился на них в Испании, во Франции. В разных местах. Ему платили по головам.
– Но как это может быть?
– Обыкновенно. Как охотятся за теми, кто сбежал до суда из-под залога. Разница в том, что некоторые из этих людей считались легкой добычей. Например, те, кто получил политическое убежище в Стокгольме. Юристы, профессура. Мозамбик. Новый контракт, работа все та же. Гримальди прикончил человека по имени Мтетва, крупную фигуру в АНК. Мужику было по меньшей мере лет сто. Это была провокация. Но Гримальди не знал, что этот Мтетва – один из наших. ЦРУ полезло на стену.
– Не беги так быстро.
– Я разминаюсь трусцой.
– Нет, ты бежишь.
– Теперь ты знаешь все.
Когда они пробегали по мостику у подножия холма, Ласситер уже тяжело дышал. Его майка под двумя тренировочными костюмами промокла насквозь, а по спине, несмотря на холод, катились струйки горячего пота. Через две минуты он остановился и глубоко вздохнул, уперевшись руками в бедра. От его спины валил пар. Немного отдышавшись, Ласситер спросил:
– Почему он ушел из СИСМИ?
– Тонущий корабль. Контора настолько погрязла в коррупции, все запутались, и невозможно было понять, кто за кого играет. Побежали дальше. Я замерзаю.
Они возобновили движение, и Вуди пояснил:
– СИСМИ утверждала, что внедрилась в мафию, «Красные бригады», к масонам и коммунистам. Но не исключено, что все было наоборот. Я хочу сказать, что никто ничего определенно сказать не мог. Мы, во всяком случае, не могли. Они, по-моему, тоже. Все вынашивали тайные планы – политики, банки, церковь.
Утро разгоралось. Они продолжали бежать молча, наблюдая за тем, как внизу у реки какой-то байдарочник спускался к воде, выискивая путь между скалами. Его ярко-желтое суденышко то появлялось в поле зрения, то исчезало вновь.
– Проблема в том, – продолжил Вуди, оборачиваясь к Ласситеру, – что все это не имеет никакого отношения к твоей сестре.
– Знаю, – согласился Ласситер.
– Так что, может быть, дело в тебе.
– Что ты хочешь сказать?
Вуди воздел руки к небесам.
– Годы, проведенные в Брюсселе. Твоя фирма. Как ты полагаешь, враги у тебя имеются?
– Враги? – фыркнул Ласситер. – Наверное. Но не такие.
– Ты уверен?
– Да. Значит, ты считаешь, что мне подали знак? В противном случае какой смысл?
Посмотрев, как байдарочник спускает свое судно на воду, они побежали дальше.
– Ты мне все сказал? – спросил Ласситер.
– В основном, – пропыхтел Вуди. – После Мозамбика парень залег на дно. Как старый солдат. Он затих на несколько лет и вот, объявившись вновь, убивает твою сестру и ее сына.
Теперь они бежали по гряде холмов, идущих параллельно Потомаку. Почва здесь была пронизана корнями деревьев, и им приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Наконец Вуди спросил:
– Что теперь?
Ласситер не успел ответить. Впереди возникло упавшее дерево, и ему пришлось прыгать. За ним последовал Вуди.
– Не знаю. Может быть, мне обратиться в бюро путешествий? Поехать куда-нибудь. Развеяться.
– Отличная идея, – подхватил Вуди. – Пусть копы занимаются своим делом.
– Именно так.
Они пробежали еще немного и очень скоро выскочили к автомобильной стоянке.
– Итак, куда же ты думаешь отправиться? – спросил Вуди.
– Не знаю, – ответил Ласситер, пожимая плечами. – Может быть, в Италию.
Вуди не стал спорить. Они слишком хорошо знали друг друга.
– Береги задницу, – посоветовал он.
Рим. Аэропорт Леонардо да Винчи
Ласситер сидел в бизнес-классе «Боинга-737» и листал потрепанный журнал, ожидая, когда пассажиры выйдут из самолета. Салон был забит усталыми от длительного перелета людьми с воспаленными глазами, жаждущими как можно скорее оказаться в аэровокзале, где им, вне всякого сомнения, предстояло выстоять еще одну очередь. Через пять минут, когда последний путешественник, изнемогая под тяжестью огромного рюкзака, скрылся из виду, Ласситер бросил журнал на соседнее кресло, поднялся и зашагал к терминалу.
Рядом с багажной каруселью располагалась стойка, где можно было выпить кофе. Ласситер заказал одну чашку, заплатив за нее тремя долларовыми бумажками. Его попутчики, образовав несколько рядов, столпились вокруг карусели. Они провожали жадными взглядами проплывающие чемоданы и напоминали голодных, изготовившихся к прыжку хищников. Схватив свои вещи, они спешили пройти паспортный контроль и занимали новую очередь.
Ласситер был слишком опытным путешественником, чтобы впадать в подобный экстаз. Когда на карусели появился знакомый чемодан, он остался у стойки, неторопливо потягивая отличный кофе. Затем, прихватив свой багаж, который успел совершить немалое число оборотов, он без всякой задержки миновал паспортный контроль.
Он почти забыл, насколько уродливо выглядит римский аэропорт. Как инженер, Леонардо пришел бы в восторг при виде летающих машин, но, как художник, отвернулся бы от терминала с липким полом и усталыми карабинерами. Даже в лучшие времена в аэропорту Леонардо да Винчи постоянно царил бардак, он всегда был грязным и переполненным пассажирами.