— И что?
— Должна остаться запись.
— Если их не провезли контрабандой.
— Провезти трупы контрабандой не так-то легко. Особенно если нужна низкая температура.
— А она нужна! — воскликнула Энни таким звонким голосом, что проходившая мимо парочка неодобрительно на нее покосилась. Энни покраснела и начала говорить тише: — Нужен холод, иначе вирус погибнет.
— А когда они добрались в Штаты…
— Им потребовалась лаборатория!
— Какая должна быть лаборатория?
Энни задумалась и сама не заметила, как замедлила бег. Фрэнк с трудом под нее подстроился.
— Если есть холодильная камера… — Энни перешла на шаг. — Можно брать образцы тканей, например из легких, и работать только с ними. Тогда отпадает необходимость в защитном костюме, достаточно стерильной камеры с перчатками. — Тут она нахмурилась.
— Что такое? — спросил Фрэнк. Энни грустно рассмеялась:
— Ты не поверишь, я за них волнуюсь! Знаешь, о чем я думаю? Надеюсь, они понимают, что надо быть очень осторожными даже в холодильной камере: если инструменты нагреются, можно распылить вирус! — Она покачала головой. — Извини, сама не знаю, что говорю.
— Том Бегущий Олень считает, что это фармацевтическая компания.
Энни с сомнением пожала плечами.
Они из последних сил рванули вверх по ступенькам Капитолия и, поднявшись, долго переводили дыхание. Энни хватило сил торжествующе подпрыгнуть, как Роки.
Уже в машине она вернулась к той же теме:
— Так что собираешься делать с флагом?
— Я позвонил в Государственный департамент, — объяснил Фрэнк, свернув на бульвар. — Рассказал, что пишу статью про американцев, которые умирают за границей. Ведь тела как-то перевозят на родину?
— Они норвежцы.
— Наверняка их привезли как американцев.
— Ладно, и что дальше?
— Оказывается, существует миллион правил, регламентов и бумаг. В общем, я перезвонил таможенникам, это они контролируют возвращение трупов в Америку.
— И что?
— Мы походили вокруг да около, а потом я спросил прямо.
— Что спросил?
— Как выяснить, не привозил ли кто-нибудь пять трупов. — Мимо на страшной скорости промелькнула полицейская машина. — Господи! Ты видела?..
Фрэнк повернул на набережную и притормозил на светофоре. Мотор немедленно заглох и завелся только с шестой попытки.
— И что они сказали? — спросила Энни.
— Кто?
— Таможенники.
— О чем?
— О трупах!
— А, да. Посоветовали обзвонить портовые администрации.
— Что, все?!
— Угу. Звонить, пока трупы не найдутся.
— Ясно.
— Послали мне список телефонов.
— И ты собираешься звонить? Всем-всем?
— Ну да, — кивнул Фрэнк. — Спрошу, не привозили ли осенью трупы.
— Господи! Я бы так не смогла. Терпеть не могу звонить незнакомым людям.
— Издержки журналистики, — пожал плечами Дейли.
— Знаю. Кстати, кто говорил, что он не напористый?
— Это я-то? — рассмеялся Фрэнк. — Не преувеличивай, я простой жучила.
На автоответчике его дожидались два сообщения из противоположных миров.
Первое — от Флетчера Гаррисона Коу. Его лонг-айлендский выговор превратил имя Дейли в многосложное слово: «Фрэ-ээн-ннк. Это Флетчер Коу. Вот почему я звоню: мы тут все ждем статью про sin nombre, которую ты обещал. Мне казалось, что она пойдет в этот выпуск. Я понимаю, что ты занят, но меня немного беспокоят новые расходы и… в общем, без какой-либо явной отдачи это поставит нас в неловкое положение. Сам понимаешь. Перезвони, хорошо?»
Господи, теперь придется гнать! Звонить и оправдываться бессмысленно, надо сесть и сделать. Если просидеть полночи и продолжить рано утром, то завтра днем можно закончить.
Он стер запись и прослушал новую.
Дядя Сид и Флетчер Коу говорили так по-разному, что казалось, будто они живут на разных планетах. Во-первых, дядя Сид не посчитал нужным представиться. Этого и не требовалось. Наталкиваясь на автоответчик, он пытался изложить все в одном вопле: «Фрэнки!!! Это ты?! Слушай! У вас с отцом официальная вражда, я понимаю, но ты должен знать, он силен, как жеребец, но это уже второй приступ, Фрэнки, плохо дело, обширный инфаркт, может и не выкарабкаться! Если он пронюхает, что я тебе позвонил, убьет на месте, но я подумал, что ты захочешь его поддержать, слышишь? Господи, уже десять лет прошло! Ты что, и в следующем тысячелетии будешь злиться? В общем, его держат на интенсивной терапии, в больнице Сент-Мэри! — Пауза, шорох бумаги, мощный удар кулака обо что-то твердое. — Черт знает, куда задевалась эта бумажка! В справочную позвони! Больница Сент-Мэри!» — Гудок, сообщение закончилось.
Только этого не хватало. Вовремя, как никогда. Секунду Дейли не сопротивлялся накатившему раздражению. Затем стало стыдно. Эгоист! Такой же эгоист, как и отец.
Фрэнк взял в холодильнике пиво, вернулся в гостиную и разложил ноутбук.
О семье он думал редко. Даже совсем не думал. Семья — это часть детства, а детство закончилось очень давно.
Компьютер загрузился. Дейли отставил пиво и открыл материалы по вирусу sin nombre.
Что там сказал Сид? «Я подумал, что ты захочешь его поддержать». Как он нас поддержал.
«Нас» — это Фрэнка с матерью. Мама, королева выпускного бала, самая хорошенькая выпускница, которую знала школа Кервика.
Надо же было ей выйти за отца! Брак, состоявшийся в отцовы «лучшие годы», быстро поблек. После двух «заездов» в больницы и четырех операций на ноге «Большой Фрэнк» вернулся домой в Кервик с замашками ветерана проигранной войны.
Жена вернулась с ним.
Вскоре родился Фрэнки. И все. Будущее внезапно закончилось — и мечты отца рассыпались в прах. «Сдался, — мстительно подумал Фрэнк. — Испугался настоящей жизни и сдался. Господи! И это в двадцать лет!»
Его никогда не было дома. Он пропадал на работе — его взяли на заводскую котельную — или с приятелями в пивной «У Райана», или волочился за очередной официанткой.
Помимо прочего, это означало, что мама растила Фрэнки одна. Они жили в маленькой развалюхе в бедном районе. Перед каждым домиком расстилался микроскопический газон (а то и бетонная площадка), за исключением дома Дейли и еще парочки — у них были садики. Своим мама очень гордилась. В детстве Фрэнку даже нравилось там возиться.
Правда, времени на это почти не оставалось. Фрэнк работал с самого детства: разгребал снег, стриг газоны, бегал по мелким поручениям соседей. Став постарше, устроился в магазин упаковывать покупки и раскладывать товары по полкам, два дня в неделю, по выходным. В летние каникулы он подрабатывал на заводе и каждую пятницу приносил маме чек. Даже отцу пришлось согласиться, что «Фрэнки окупает расходы на себя».