— Да, — кивнул Фрэнк, — спасибо.
Стерн наполнил его кружку и повернулся к Энни:
— Ну, что стряслось?
— А? — не сообразила она.
— В любви ты мне по телефону признаться не пожелала… Над чем вы работаете вместе?
— Ax да, — кивнула Энни. — Над… этим. — Она обернулась к Фрэнку, и ей почти удалось стрельнуть глазами — насколько на это вообще способен микробиолог. Так или иначе, намек он понял.
Фрэнк прокашлялся.
— Нас интересует «Храм Света».
Стерн молча откинулся в кресле и перевел на Энни взгляд человека, которому пытаются впарить «Ролекс» за полсотни.
— Что это значит?
— А в чем дело? — недоуменно спросила Энни. Фрэнк нахмурился.
— В чем дело?! Энни, я тебя два года не видел, а тут ты звонишь и между делом заявляешь: «Да, кстати, мой приятель интересуется „Храмом Света“!» Это шутка такая?
— Нет, — вмешался Фрэнк, — это не шутка.
Раньше Стерн смотрел только на Энни. Теперь он повернулся к Фрэнку и спокойно спросил:
— На кого ты работаешь?
— На кого? — повторил Дейли. — Ни на кого. Я работаю в «Пост».
— Он штатный журналист.
— Неужели?! — воскликнул Стерн, склонив голову набок. — Какой у тебя телефонный номер?
— Что?
— Рабочий телефон. Что мне скажут, если я позвоню в «Пост»?
— Если честно, то я в бессрочном отпуске.
— Начинается!.. — закатил глаза Стерн.
— Правда! Смотри. — Фрэнк вытащил пропуск в «Вашингтон пост».
— Любой дурак подделает, — отмахнулся Стерн. — Дешевка, а не доказательство.
— Разумеется! Именно это и доказывает подлинность — «Вашингтон пост» дешевка и есть, — кивнул Фрэнк.
— Какие глупости! — вмешалась Энни. — Бен, это же я! Что ты там навыдумывал?
Стерн не обратил на нее внимания.
— И чем ты занимаешься в своем бессрочном отпуске? — спросил он Фрэнка.
— Работаю по гранту Сэма Джонсона.
— Это еще что?
— Своего рода конкурс. Журналисты подают заявки на темы, и победитель получает оплачиваемый год работы над тем, что его интересует. Я подал заявку, она понравилась, — развел руками Фрэнк.
— И какая у тебя тема? «Храм Света»? — посмотрел ему в глаза Стерн.
— Нет, новые опасные вирусы, — честно ответил Фрэнк. Стерн нахмурился еще сильнее.
— Если хочешь, позвони в фонд. Он есть в телефонной книге.
— Откуда мне знать, что он не подставной?
— Фонд Джонсона? Для чего?
— Для «Храма».
— Для «Храма Света»?!
— А что? У него десяток таких фондов на содержании — и Институт религиозных практик, и Фонд Геи, и бог знает что еще. Они на деньги не скупятся. Хороший пиар.
— Возможно. Только Фонд Джонсона тут ни при чем, можешь мне поверить. Старика Коу удар бы хватил.
Стерн еще некоторое время на него смотрел и наконец кивнул, как будто принял решение.
— Я тебе кое-что покажу, — сказал он, вытащил газету из кипы на столе и бросил ее перед Фрэнком на чемодан.
Это был весенний номер «Отсчета Армагеддона» — прошитые тридцать две страницы плотной бумаги. Обложка пестрела заголовками про сайентологов и Интернет.
Фрэнк неспешно долистал до восьмой страницы. Там в колонке «Персоналии» была фотография Соланжа за штурвалом корабля, возможно, «Хрустального дракона». Заголовок — «Рулевой».
Фрэнк протянул газету Энни.
— Он красавчик! — удивленно воскликнула она. Под фотографией было напечатано:
Редкий снимок основателя «Храма Света», Люка Соланжа, на борту корабля «Хрустальный дракон». Проведя в Штатах пятнадцать лет, Соланж, уроженец Швейцарии, снова в пути — на этот раз в Токио. В ноябре он выступит там перед членами организации «Сорен».
— Хорошо пишешь, — заметил Фрэнк.
— У меня триста сорок один подписчик, — сказал Стерн. — В основном ученые, журналисты, частные детективы и, разумеется, сами культы. Их определить проще всего — у них вместо адресов абонентские ящики.
— Ты много писал о «Храме Света»?
— Первый раз за год, — затряс головой Стерн. — Зондирую почву.
— Что это значит? — не поняла Энни.
— Что это опасно. А неприятности мне не нужны. — На секунду он умолк. — Помнишь, когда мы в последний раз виделись?
— Да, — кивнула Энни, — я подавала заявку на грант. Два года назад.
— Кстати, как с ним дела?
— Отказали, — ответила Энни, покосившись на Фрэнка. Стерн сочувственно поморщился:
— Жаль. В общем, как раз с тех пор я о них не писал.
— А что ты написал тогда?
— То самое, о чем сейчас вам рассказываю. Проследил связи между Соланжем и прежними подобными гуру, выявил сходства. Назвал его «инициативным светским пророком», который проецирует экологические принципы на десять заповедей и пытается ускорить дело.
— Что?
— Приблизить апокалипсис, Армагеддон, называй, как знаешь. Он величает себя «последним пророком».
— Это как?
— Иисус, Будда…
— Соланж, — закончила Энни.
— Угу. Соланж — предвестник конца света.
— Зачем ему это надо? — спросила Энни.
— Что значит «зачем»? — хмыкнул Стерн. — Его взгляд на мир отличается от нашего с вами. Он экоцентричен.
— Природа — это главное, — протянул Фрэнк.
— Вот именно. Люди не так уж и важны. Важна только природа. Соланж хочет возродить Землю — и заодно уничтожить промышленную цивилизацию.
— В общем, опасный человек, — заключил Фрэнк.
— Еще бы. Его прозвали первым всадником.
— Кем-кем? — переспросила Энни.
— Первым всадником апокалипсиса.
Они пили чай молча. Наконец Фрэнк спросил:
— Что у тебя с ними произошло?
— Понимаешь, статья получилась довольно прямолинейной. Анализ аналогичных материалов и обзор истории. Ну и еще кое-что — пара слов от знакомого из министерства юстиции. Десять лет назад его сын ушел к «Детям Господа», и с тех пор он ярый противник новых религий. В общем… ко мне пришли.
— Кто? — не поняла Энни.
— Из «Храма». Они любят называть себя «смиренными». За мной установили наблюдение.
— Не может быть!
— Может, — покачал головой Стерн. — Совсем как в кино. У меня появился хвост. И семь дней в неделю, с шести утра до десяти вечера, у моего дома стояла машина.