При малейшей опасности Сид рванет на бульвар.
Он заметил, что с противоположного конца нефа на него смотрит дежурная, красивая стерва, с подправленными глазами, беспрестанно болтающая по телефону. Они переглянулись — как два человека, еще сохранившие связь с реальностью в этом месте, где игра как будто выплеснулась с экранов и заполнила мир. Сид даже расщедрился на улыбку: как-никак она согласилась, чтоб он оплатил свои тридцать минут подключения наличкой. На экране появилась заставка Инфокриминала.
Он ввел пароль СЗС. Потом — Профилактики самоубийств. Потом свой личный.
Посмотрел на часы над порталом: 20:03. Дал себе времени до 20:10, и когда снова встретился взглядом с дежурной, она вдруг резко повесила телефонную трубку и опустила глаза.
Он решил, что ошибся, и посмотрел на девицу внимательней. Отвлекся на замигавший экран. Доступ разрешен.
Инфокриминал был хитрый поисковик по полной базе данных криминальных архивов — по всем секциям, без временных ограничений, с безлимитным доступом к сведениям Гиперцентрала. Он был разработан в 8 году, первоначально — для выслеживания серийных преступников, но вскоре область применения расширилась, и он стал огромной свалкой данных, в которой рылся искусственный интеллект, гораздо более совершенный, чем любые полицейские мозги: тут и отпечатки пальцев, и опознание по ДНК, и почерк, плюс номерные знаки, результаты баллистической экспертизы, характеристика жертв, списки подозреваемых, криминальное прошлое, приметы преступников, их показания, трейсерная локализация и т. д. В Инфокриминале можно было найти рапорты с места преступления, протоколы вскрытия, исповеди, схемы межличностных связей, маршруты слежки, и если нужное имя не выскакивало сразу, то давались подсказки, где искать. Инфокриминал мог прочертить маршрут преступного ствола от заводского конвейера до момента, когда он выстрелил в вашу жену и детей. Это был потрясающий инструмент, но, хотя он и помог упрятать за решетку массу преступников, самые ловкие как-то сумели к нему приспособиться.
Сиду не было нужды залезать в Инфокриминал, чтобы понять, что его клиент обладает незаурядными мыслительными способностями.
Он выбрал поиск по ключевым словам и набрал «отключение трейсеров в районе преступления». Потом набрал «пожар в „Инносенс“». Появилась иконка загрузки. Сервер перегружен. Повторить через несколько секунд. Он посмотрел на часы. 20:05. Попробовал еще раз. Сервер перегружен.
На стойке зазвонил телефон.
Девица сидела перед беспрестанно звонившим аппаратом и даже не собиралась снимать трубку, даже не смотрела на него. Телефон умолк, потом стал звонить снова с настойчивостью, вызвавшей волну раздражения в рядах игроков. Девица посмотрела на Сида и опустила глаза, и на лице ее он узнал до боли знакомое выражение. Нечистая совесть.
Он даже уронил стаканчик с кофе, тот закатился под отворот ковролина, а когда Сид наклонился поднять его, то заметил на плите церковного пола кое-что. Надпись. Он отодвинул ногой ковролин.
Там была цифра «4», нарисованная черной краской по всей длине плиты. Он перевел глаза от девицы к цифре, потом к выходу на Тексако. На лбу у него выступил пот. Он яростно застучал по клавишам. Вернулся к предыдущей странице. Попросил переслать информацию о результате поиска на служебный адрес. Схватил сумку и быстрыми шагами направился к выходу. Услышал, как на другом конце нефа открывается тяжелый портал, и ускорил шаг. В глубинах витража заметил крошечные отражения агентов в черном, вставших перед девицей, которая указывала им в его сторону. Он побежал. Услышал, как пули щелкают вслед, открыл дверь и, вырвавшись на свободу бульвара Тексако, продолжал бежать.
Он бежал, пока его не швырнуло на землю взрывной волной.
Сид вскочил и дальше, не переводя дух, несся по Тексако до конца. Дешево отделался. Несколько хороших царапин и резкая боль в барабанных перепонках. Он остановился в Take away на углу Девятнадцатой. Ужин для чудом уцелевшего: гамбургер, жирная картошка и сода с успокоительным. Станция «Субтексако» закрыта на ремонт. Лишних десять минут ходьбы до станции «Майкрософт». Навстречу ему к взлетевшей на воздух церкви неслись два десятка полицейских машин с сиренами и мигалками. Полупустой вагон транссекционки на скорости сто двадцать петлял между зданиями. Желудок на каждом вираже больше тридцати градусов завязывался узлом. На часах башни «Светлый мир» 22:00. Слишком рано для Блу Смит и ее аквариума. Побродил по закоулкам, перешагивая через нелегалов и шприцы. В уборной он увидел, что на руках кровь. Промыл раны, как мог. Вышел вообще в непонятном месте. Дошел до «Пандемонии» и там под аркадой, за поворотом улицы с неизвестным названием, широкой и пустой, где изредка проносилась какая-нибудь тачка, разбрасывая остатки строительного щебня, он нашел то, что искал.
Исповедальню.
Закон о Городском телефоне от 86 года закрепил за исповедью статус гражданского долга, и каждый абонент обязан был посвящать ей одиннадцать минут в день, в противном случае ему грозил штраф. Шестьдесят два дензнака, оплатить в течение трех дней. Он не исповедовался никогда. На штрафы Гортелекому он тратил солидную часть бюджета. Но вообще-то абоненты любили исповедоваться. Некоторые просто подсаживались на это.
Перед десятью занятыми телефонными кабинами топтались два десятка личностей, страдающих неполадками с трейсером. Отнюдь не угроза штрафа выгнала их воскресным вечером под мерзкий дождик — из уютных нор, снабженных кондиционерами, экранами и, может, даже кем-то из живого окружения. Над исповедальней висело панно с большими оранжевыми буквами на фоне безбрежного неба. Яркие отсветы панно казались оазисом на заброшенном променаде в гигантской тени башен «Пандемонии».
СВЕТЛЫЙ МИР: ТЫ НЕ ОДИНОК.
Сид ждал, пока освободится кабина. За прошедшие двое суток он в общей сложности спал часов шесть и охотно променял бы пять лет жизни на холодный душ. Из ближайших кабин доносился хор жалоб, монотонное нытье, действовавшее на нервы. Во всех публичных исповедальнях, неравномерно разбросанных по городу, царила больничная атмосфера. Он стал рассматривать людей в кабинах. Один накрашенный мужик что-то шептал, сгорбившись и пряча глаза. Справа от него стояла блондинка с длинными ногтями — настоящие когти, покрытые кроваво-красным лаком, — и барабанила ими по краю трубки. Пожалуй, ничего себе. Пошатывается. Сидит на таблетках. Рассказывает про анорексию. Про налоги. Про друга, умершего от передоза. После его смерти родился ребенок, дебил — пожизненное наказание за аборты в ее лихой молодости. Про мать, умирающую от паразитов крови, — какая-то темная история, связанная с Лабораториями.
Сид отступил назад, чтобы не слышать. Неприятный человек освободил кабину и, проходя мимо Сида, глянул на него остро, как будто пырнул ножом.
У Сида было два новых сообщения.
Четыре с лишним минуты молчания. Мира Венс. Изредка раздавались всхлипы. Он слушал, как она отодвигает микрофон. Слушал, как она молчит.
Второе сообщение было оставлено ему Фидасом из Отдела внутренних расследований. Следствие по делу Легран завершено. Сид отстранен от работы. Необходимо сдать оружие и значок. Мать Лизы подала в суд на Профилактику самоубийств. Сиду грозит электрический стул за непреднамеренное убийство. Фидас не поленился и под занавес щелкнул языком, изображая электрический разряд.