Однако время и список потрясающих достижений усмиряли любую критику. С момента своего основания компания «Джефферсон партнерс» инвестировала около 185 миллиардов долларов в более чем триста сделок и получила отдачу, в среднем составившую двадцать шесть процентов в год. Десять миллионов долларов, вложенных тогда, сегодня равнялись одному-двум миллиардам. Для сравнения: та же сумма, инвестированная в промышленные компании, влияющие на индекс Доу-Джонса, едва ли принесла бы прибыль в 200 миллионов долларов. Смешные деньги.
Костяк клиентуры «Джефферсон партнерс» составляли пенсионные фонды, благотворительные образовательные фонды, корпоративные казначейства и крупные семейные фонды. На протяжении многих лет они просто умоляли компанию взять на себя полномочия по инвестированию их средств. Минимальная сумма инвестиций составляла 100 миллионов долларов, и очередь желающих начиналась от самой двери.
В последние годы, однако, в сфере операций с частными акциями появилось много новых компаний. Когда рынок охватила депрессия, инвесторы начали выискивать «альтернативные классы инструментов», которые заставили бы их доллары работать эффективнее. Иностранные рынки? Слишком рискованно, да и кто забудет российский дефолт 1998 года? Вторичные ценные бумаги? Слишком долгий срок. А вот компания «Джефферсон партнерс», тихо скупающая и продающая компании, стабильно и без лишнего шума загребала свои денежки. О чем все думали? Ответ-то лежал на поверхности.
Внешне операции с частными акциями выглядели как легкий способ делать деньги. В конце концов, что для этого надо? Несколько ребят с мозгами и небольшим жизненным опытом и список названий «дорогих и любимых» компаний. Привлечь деньжат, отыскать компанию с заниженной оценочной стоимостью, отсечь у нее кое-что лишнее, и вот вы уже вместе со всеми участвуете в долларовой гонке. И лучше всего, чтобы вас не отягощала дорогая банковская инфраструктура. Капиталом являются идеи инвестора. Его интеллектуальная мощь и смекалка.
И дальше все шло как по маслу. Структура распределения прибыли ориентировалась на тех, у кого есть идеи. Деление было не пятьдесят на пятьдесят. Большинство фондов обещали определенную прибыль с капиталов клиентов. Они называли это «минимально допустимой рентабельностью инвестиций», и обычно она составляла около двадцати процентов. Прибыль не была гарантированной, и «Джефферсон партнерс» не могла рассчитывать на нее, пока инвесторам не будут выплачены их двадцать процентов.
Как правило, после того как клиентам выплачивались их двадцать процентов, остальные восемьдесят процентов — львиная доля — доставались компании, занимающейся частными капиталовложениями. Но еще более привлекательными делал эти операции тот факт, что такая компания — финансовый спонсор — сама вкладывала минимальную сумму, обычно всего пять процентов от покупной цены.
Допустим, некая компания стоит миллиард долларов. Инвестиционная компания запишет на счет двадцать процентов этой стоимости и воспользуется услугами какого-нибудь дружественного банка, чтобы профинансировать оставшиеся восемьдесят процентов через долговой андеррайтинг. Но рассмотрим повнимательнее эти двадцать процентов, или 200 миллионов долларов, которые заложила инвестиционная компания. Из этой суммы 160 миллионов долларов, или восемьдесят процентов, составляли деньги, выплаченные из фонда вкладчиков. Сама же компания внесла из своего капитала только 40 миллионов. Придет время, и кусок угля продадут по цене бриллианта, а инвестор получит свой навар.
Если через год купленную компанию продавали за два миллиарда долларов, то прибыль делилась следующим образом: инвесторы, внесшие деньги в фонд, получали свой инвестированный капитал обратно плюс двадцать процентов, то есть всего около 192 миллионов долларов. Но они также получали и двадцать процентов от оставшихся 968 миллионов долларов, что составляло 193 миллиона. В итоге выходила сумма 386 миллионов долларов, заработанная на инвестировании 160 миллионов. И это всего за один год! Деньги обязательно возвращались домой. Но эта сумма была ничто по сравнению с тем, что зарабатывал фонд частных капиталовложений.
Оставшиеся восемьдесят процентов от 968 миллионов долларов прибыли — примерно 774 миллиона долларов за вычетом 20–30 миллионов, которые уйдут на оплату процентов банковского кредита, услуг юристов и бухгалтеров, — отправлялись прямиком в карманы учредителей компании. И это при том, что собственных средств компания вложила только 40 миллионов долларов. Через год они выпишут себе чек на 774 миллиона и, разумеется, на те сорок, что были вложены первоначально. Это были прибыли вселенского масштаба.
В этом секторе «Джефферсон партнерс» занимала ведущую позицию благодаря своей репутации и постоянной тенденции аккумулировать все более крупные фонды. Несколько лет назад капитал одного из фондов составил пять миллиардов долларов, образуя первый мегафонд. Сегодня вечером они соберутся чествовать пятнадцатый фонд компании «Джефферсон партнерс», капитал которого составит чуть более десяти миллиардов долларов. Никто еще не придумал названия для фонда такой величины.
— Можно на пару слов? — Взяв Джаклина под локоть, Ги де Вальмон отвел его в сторону. — Видели статью в утренней «Джорнал»?
— Нет, руки еще не дошли, — ответил Джаклин.
— Там по поводу «Трайтона». Пишут, что, если законопроект не пройдет, «Трайтон» придется объявить банкротом.
Джаклин потер подбородок. «Трайтон аэроспейс», приобретенная компанией «Джефферсон партнерс» восемь лет назад, производила системы ПВО. Восемь лет в секторе частных капиталовложений составляли целую вечность. У этой игры было только одно имя — «скорость». Купить компанию, улучшить ее, немного придержать и затем продать — классика жанра. В среднем такие компании оставались во владении «Джефферсон партнерс» около четырех лет.
— Этот «Трайтон» вот где у меня! Мы в жизни не найдем на него покупателя, пока осел Фицджеральд не поставит под законопроектом свою подпись.
«Осел Фицджеральд» — вернее, сенатор Хью Фицджеральд — возглавлял Комитет по ассигнованиям Сената США, а законопроект, о котором шла речь, касался выделения 6,5 миллиарда долларов на непредвиденные оборонные расходы, из которых 265 миллионов долларов предназначались на закупку выпускаемых компанией «Трайтон» мобильных комплексов ПВО под названием «Соколиный глаз».
Джаклин смотрел на Потомак. Пасмурным серым утром река казалась безжизненной. Он думал о сегодняшнем званом ужине. Сколько трудов затрачено, чтобы мероприятие стало действительно эпохальным! Не говоря уже о расходах. Трюфели. Икра. Только оркестр Питера Дучина обошелся в сто тысяч долларов! И тут одна из компаний, принадлежащих «Джефферсон партнерс», объявит о банкротстве! Это как муха, барахтающаяся в супе. Жирный и мохнатый техасский овод! Джаклин сжал кулак. Он не простит себе, если Хью Фицджеральд вот так возьмет и прикроет «Трайтон».
— Позже утром я буду на слушаниях, — сказал он, бросив взгляд через плечо. — После переговорю с сенатором. Надеюсь, мне удастся убедить его поддержать нужный нам законопроект.
— Убедить Фицджеральда? Ну-ну, удачи. Этот человек вырос на философии Ганди.