— Да.
Энн старалась не смотреть на Джуди, которая наверняка ругала себя последними словами. Да, это случилось, когда они заправлялись. СЛУЧАЙНЫЙ РЕЖИМ, СЛУЧАЙНЫЙ РЕЖИМ, СЛУЧАЙНЫЙ РЕЖИМ!
— Мисс Каррир оставила чек оплаты, на котором обозначено второе июля.
— Да.
— Затем, в воскресенье утром, вы оставили машину в неположенном месте, и ее забрали на штрафную стоянку.
— Да.
Теперь уже Энн ругала себя последними словами.
— В машине был обнаружен контракт о взятии машины напрокат, согласно которому «мустанг» записан на вас. Также там был обнаружен чек на имя Каррир, датированный днем, следующим после вашего предполагаемого убийства. Факты ни у кого не вызывают сомнений?
— Не вызывают. Только как чек попал к этим придуркам?
— Их поставили в известность работники штрафной стоянки. Они позвонили одному из газетчиков, едва привезли машину. — Детектив сверился с тощей записной книжкой. — Владелец штрафной стоянки сообщил Ангусу Конолли, поскольку тот писал статью в «Сити бит». Он продал ему саму информацию, копию контракта и чек с бензоколонки. Кроме того, он связался с «Нэшнл инкуайрер» и «Хард копи». — Раферти глянул на Энн поверх очков в стальной оправе. — Вы располагаете какой-либо информацией, имеющей отношение ко всему этому?
— Нет.
— То есть все, что вам известно, это то, что вы живы?
— И что Кевин Саторно убьет меня, если об этом узнает.
Раферти покачал головой. Его здоровяк-напарник медленно печатал. Последняя строчка — «УБЬЕТ МЕНЯ, ЕСЛИ…» Бенни, успокаивая, опять надавила Энн на плечо.
— Мы просим дать нам еще один день, детектив. Только сутки, а затем мы все обнародуем. Общество до сих пор считает Энн мертвой. Предоставьте им возможность оставаться при своем мнении еще день. Если вы откроете эту информацию, то потеряете последний шанс поймать Саторно и подвергнете моего партнера большому риску.
— Не понимаю, что может решить один день.
Раферти все качал головой, и Энн видела в этом недобрый знак. Бенни наклонилась вперед:
— Завтра не выходной, не Четвертое июля — вот в чем разница. Основная разница. Как вы сами сказали, задержки с анализами не случилось бы, если бы не выходные. Тогда у вас будет достаточно людей. Закончатся праздники, уличное движение придет в норму, каждый окажется при деле. Подумайте над этим, детектив.
Раферти перестал качать головой. Бенни продолжала:
— Известие о том, что Энн жива, произведет эффект разорвавшейся бомбы. Особенно после неудачи на ее панихиде, где была обвинена ее коллега, что слышали все. «Хард копи», Корт-ти-ви, Си-эн-эн, интернет-агентства — все журналисты хлынут в город, если уже не хлынули. Вы и вправду полагаете, что вам по силам справиться с таким сумасшествием, командуя двумя постовыми?
— У нас их больше…
— Ненамного. И имейте в виду: наш город — место рождения нации. На нас смотрят все, детектив. Вам действительно хочется выставить Филадельфию в плохом свете именно сейчас, Четвертого июля? Как это скажется на вашем отделе? Вы желаете, чтобы всенародное внимание сосредоточилось на том факте, что отдел допустил ошибку при опознании жертвы?
Теперь Раферти слушал. Энн понимала, что Бенни валит в одну кучу все, что может оказаться к месту. Освященная временем адвокатская традиция.
— Детектив, мы признали, что Энн Мерфи просто-напросто спасала свою жизнь и скрывалась от человека, который пытался убить ее еще в Лос-Анджелесе. Вы хотите обвинить ее в препятствовании отправлению правосудия? Вы в самом деле хотите выставить эту женщину на всеобщее обозрение, перед всей страной в День независимости в Филадельфии?
— А, намекаете, что на меня наедут всякие женские организации? — застонал Раферти. — Почему все время так? Женщины то, женщины это?
— Дело не в женщинах — дело в жертве.
— Я не жертва! — выпалила Энн, а Бенни ответила:
— Заткнись.
Раферти опять закачал головой:
— Мне не нравятся угрозы, Росато.
— Как и Энн Мерфи, как и мне. Все, что я прошу, — это день. Один вшивый день. Я выдам ее вам во вторник утром, и мы вместе все расскажем прессе. Устроим конференцию, где мы будем выглядеть наилучшим образом: бережное отношение к правам жертвы. И это после поимки плохого парня.
Взгляд Раферти перебежал на его напарника, который остановился на «КОГДА ЛЮДИ УЗНАЮТ».
— Что скажешь, Здоровяк?
Энн не нуждалась в объяснениях, чтобы понять, откуда взялась такая кличка.
— До вторника больше чем один день, — сказал напарник. — Сегодня воскресенье, так что до вторника еще два дня.
Бенни не стала его бить.
— Это сразу после праздников. Утро вторника. Ясное и раннее.
Казалось, Раферти обдумывал предложение.
— Не уверен, что располагаю достаточными полномочиями.
Энн уже открыла рот, чтобы сказать «хватит заливать», но сильные пальцы Бенни вновь сдавили ее плечо.
— Тогда дайте мне переговорить с капитаном, — сказала Бенни. — Позвольте довести дело до конца.
— Не могу. Он в травмпункте, в университете Темпл. Сломал лодыжку, когда играл во софтбол. [36]
— Тогда с лейтенантом. Я побеседую с ним.
— Он на побережье, в своем доме в Лонгпорте, — уехал на все праздники.
— А инспектор?
— Он на празднике ПЭЛ, [37] устроенном для местной ребятни. Сегодня у него человек тридцать пацанов. Бег в мешках, угощение, салют и все такое.
— Выходит, сегодня работаем только вы да я, а? — Бенни пожала плечами. — Тогда мне представляется, что необходимые полномочия у вас есть, господин тренер.
— Возможно…
— Вопрос в другом. Что вы собираетесь делать с клоунами, что сидят сейчас в кутузке, с этими так называемыми «репортерами»? — нахмурилась Бенни. — Я хочу, чтобы они были оштрафованы. Из-за них мы не поймали Саторно. Они набросились на Каррир. А Мерфи из-за этих дураков чуть не затоптали.
— Точно, — поддакнула Джуди. — И все в городе теперь считают меня убийцей Энн.
— Не плачьте мне в жилетку. — Детектив замахал руками на Энн и Джуди. — Вы, девушки, сами на себя это накликали. Листовку-то вы распространили. Вы поставили СМИ на уши, сказав, что их ждет потрясающий материал. Вам следовало бы знать, что вы заставляете как настоящих репортеров, так и балбесов вроде тех ребятишек потерять голову.