– Я думала, у тебя больше никого не было.
– Так и есть.
– Так сколько же им лет?
– Они не старые.
Его горячий язык чертил маленькие кружочки на ее плече.
– Так что же, ты носил их с собой в ожидании подходящей женщины?
– В ожидании тебя. Я недавно взял их у брата.
– У брата?!
Уокер прервал ее поцелуем:
– Не волнуйся. Я ничего ему не сказал. Просто взял из его кабинета.
Продолжая ласкать ее, он наблюдал за тем, как кровь приливает к ее груди. Его рука опустилась ниже, он нащупал ее бугорок наслаждения и нежно массировал, пока она не выгнулась с утробным стоном. Капли пота выступили на его теле, а мускулы судорожно сжимались.
Совместными усилиями они надели презерватив, и Джен опустилась на Уокера, окружив его возбужденное естество своей бархатной, пышущей жаром плотью.
– Ты такой чудесный! – прошептала она.
– Ты тоже.
Он смотрел в ее глаза, чувствуя, что пьянеет от прикосновения к ее шелковистой коже, от тяжести ее пышных грудей, от того, как уверенно она атаковала его своим телом.
Плавно и медленно он впрессовывал в тело Джен свои бедра, погружаясь в нее все глубже и глубже. Выражение ее лица едва не заставило его достичь пика наслаждения, но он не собирался делать этого раньше, чем она.
Уокер выгнулся, войдя в нее сильнее и глубже прежнего, и ощутил, как ее половые губы запульсировали вокруг его тверди. Она простонала его имя, и лишь тогда он позволил себе отдаться собственному порыву.
Много минут спустя они лежали рядом, приходя в себя. Джен устроилась на боку, глядя на Уокера, а он ласкал ее плечо.
Он поцеловал ее волосы и лениво сказал:
– За весь день у меня не было лучшего развлечения. Я прощен за то, что взял презервативы у брата?
– Тебе повезло, я сегодня добрая, – пошутила она, целуя его в шею. – Так что прощен.
Он обнял ее:
– Ты ни с кем не была после Марка?
– Нет, и ожидание себя оправдало.
Он улыбнулся, проведя рукой от ее талии до бедра:
– И мне так кажется.
Ее теплый взгляд трогал его до глубины души. Эта женщина значила для него так много – она стала напарником, другом, любовницей… Он не думал, что когда-нибудь сможет испытывать к кому-то те же чувства, что и к Холли, но чувства к Джен были не менее сильными.
Он ощущал это с того самого дня, когда впервые ее увидел, но давал этому иные объяснения.
Он называл это физиологией, одиночеством… Чем угодно, но не тем, чем следовало.
– Ты молчишь, – сказала она. – Грудь не болит?
– Не сильно. – Он погладил ее по голове. – Просто устал.
– Я тоже. – После свидания, а затем вызова Джен чувствовала себя вымотанной. Его пряный аромат окутывал ее, и она теснее прижалась к нему.
Я не шутил, говоря, что готов жить дальше, – неожиданно произнес он и обнял ее. – С тех пор как умерла Холли, я много времени провел на кладбище. Там я и находился тем вечером, когда окончательно понял, что ты нужна мне не только как напарник.
Джен подавила зевок:
– Каким вечером?
– Тем самым, когда помогал Коллиеру с внутренним двориком.
Она замерла, напрягшись каждой клеточкой тела.
– Я заехал на кладбище по дороге домой и побыл там немного. Тогда я и попрощался с ней. С тех пор я туда не ездил.
Слезы навернулись на глаза Джен, она приподнялась и подарила ему долгий, медленный поцелуй. Затем она снова легла рядом и почувствовала, как тело его расслабляется. Несколько секунд спустя его ровное дыхание подсказало ей, что он либо спит, либо вот-вот погрузится в сон.
«Кладбище», – с трепетом подумала Джен. Если кладбище Пресли такое же, как большийство других в наши дни, наверняка там есть камеры слежения. А значит, она может проверить записи и найти на них Уокера. Тогда видеозапись обеспечит ему алиби на время по крайней мере одного из убийств мстителя. Более того – она получит материал, доказывающий его невиновность.
Погружаясь в сон, она улыбалась.
Джен проснулась несколько часов спустя. Рука Уокера покоилась на ее животе, а нога была закинута на ее ногу, словно он не хотел ее никуда отпускать. Вообще она не любила, чтобы кто-то трогал ее, когда она спала, но Уокер – совсем другое дело.
Судя по розово-золотистому свету, пробивавшемуся сквозь жалюзи, солнце только начинало вставать. Она прислонилась к стройному, крепкому телу Уокера. Голова его покоилась рядом с ней на подушке. Явственно ощущался запах мужчины и секса.
Джен медленно повернулась к нему, ожидая, что ее движения разбудят его, но он по-прежнему спал. Хоть его лицо и было расслаблено во сне, все равно виднелись ямочки у его рта. Длинные густые ресницы и щетина вокруг рта смягчали его худощавую строгость. Она провела большим пальцем по его щеке, потянувшись, чтобы поцеловать в губы.
Уокер открыл глаза, сонно ей улыбаясь.
– Привет, – сказала Джен.
В ответ он нашел ее губы своими. Поцелуй был горячим и неторопливым. Его бедро скользнуло между ее ног:
– Я отключился раньше времени?
– Нет, я тоже спала.
– Долго?
– Несколько часов. Мы оба были совсем выжаты. Вчера так много всего произошло.
– И этой ночью тоже. – Он провел пальцами по ее волосам.
Она поморщилась. Ушиб на его груди выглядел ужасно.
– Как твоя грудь?
Усмехнувшись, Уокер провел рукой по ее груди:
– На ощупь хуже твоей.
Джен рассмеялась:
– У меня сегодня есть кое-какие дела. Пойду приму душ.
– Хочешь, потру тебе спинку? – Он ткнулся носом в ее шею. – И все остальное.
– Заметь, идея твоя.
Он мигом поднялся с кровати, подхватил ее, отнес на руках в ванную и лишь там поставил на ноги. Выложенное белым и синим кафелем помещение не отличалось большими размерами, но душевая кабинка была просторной. Когда Джен потянулась к крану, Уокер прижался к ней всем телом, одной рукой обнял за талию, а второй – убрал волосы с ее лица и стал покрывать поцелуями шею.
Джен проскользнула в кабинку, Уокер вошел следом, прикрыв за собой дверь, и встал вместе с ней под воду. Он был возбужден. Сильно.
Дверца душевой запотела от ароматного пара. Губы его ласкали ее ключицу, что, как он уже заметил, приводило Джен в экстаз. Затем он повернул ее, сомкнув ладони на ее талии, и они слились в поцелуе.
Вода стекала по его широким плечам, пропитывая волосы на его груди. Под его взглядом, исследовавшим каждый дюйм ее тела, она почувствовала себя абсолютно беспомощной.