Затем, одну за другой, он снова стал укладывать пачки денег в чемодан, пока на кровати ничего не осталось.

Теперь, когда все было готово, он закрыл крышку и поставил цифровой код замка на «000».

В ванной он вытер лоб полотенцем. Рубашка на нем тоже оказалась совершенно мокрой, и он вынужден был ее сменить.

И тут весь дом вздрогнул, словно где-то внизу со всего маху задели стену каким-то предметом мебели. Ринувшись к двери, он бросил последний взгляд на чемодан: тот стоял на кровати, слегка покачиваясь.

Габриэль побежал вниз по лестнице. Он хотел сказать переносчикам мебели пару теплых слов.

46

— Вы член клуба? — спросила женщина в будке.

— К сожалению, нет, — ответил Марк Габриэль. — Но мне сказали, что я могу вступить.

Габриэль стоял в подъезде блистающего чистотой городского дома в Третьем округе Парижа. Он недолюбливал этот округ. Здесь Париж зарабатывал на свое содержание, представляя собой бесконечную и бесцветную череду фабрик, складов и железнодорожных путей товарных станций. То тут, то там умудрились выжить старомодные жилые квартальчики, подобные траве, пробивающейся сквозь потрескавшийся асфальт.

— Пожалуй, — сказала она. — Вы один?

— Да.

Женщина встала со стула и просунула голову через разделявшее их узкое окошко. Она была старым стреляным воробьем: крашеные черные волосы, полные щеки покрыты сосудистой сеточкой. На ней было старое шелковое платье, пошитое лет двадцать назад, открывающее обильную, испещренную крапинами грудь.

— А вы очень симпатичный, — пропела она, окидывая его взором пляшущих глаз. — Тре бьен. В одежде хороший вкус и хороший стиль. Вы предпочитаете женщин? Скажите прямо сейчас. Если мальчиков, подскажу альтернативное заведение.

Габриэль взял ее холодную ладонь в свою, словно желая согреть, поднес к губам и одарил поцелуем:

— Надеюсь, такой ответ вас устроит. — И он посмотрел ей в глаза долгим взглядом. — Уверен, вы работаете не весь вечер?

— Месье так добр, — улыбнулась она. — Членство стоит сто евро. В комнатах для развлечений курить нельзя. Если хотите взять туда коктейль — ну, там, вино, шампанское, виски, — ставьте, пожалуйста, на поднос. Мы только что закупили новую мебель. Использованные средства предохранения просьба бросать в специальную урну. У нас тут приличное заведение.

— О, я в этом ни капли не сомневаюсь.

Заведение называлось «Клеопатра». Это был общедоступный секс-клуб, обставленный, как египетский бордель. Габриэль заплатил вступительный взнос и прошел за расшитую стеклярусом завесу в салон, обильно украшенный алым бархатом и дымчатыми зеркалами. На стенах висели рамки с гравюрами Тутанхамона, Рамсеса и Клеопатры, окружающие плакат с пирамидами Гизы. Коридор слева вел в почти пустой ресторан. Несколько пар мрачно сидели за столиками и обедали. Ритмичная мелодия в стиле диско лилась из маленьких звуковых колонок. «АББА»: «Дансинг квин». Он пошел было назад, в зал, но тут в дверном проеме появилась величественная негритянка:

— Здравствуйте, — сказала она, покачивая широкими бедрами. — Я Вероника. Вы знакомы с «Клеопатрой»?

На Веронике было платье из золотой парчи, и весила она килограммов семьдесят, не меньше. Стоя на месте, она покачивалась на высоких каблуках.

— Не вполне, — проговорил Габриэль.

— У нас имеется несколько зон развлечений. Наверху есть бутик, где можно приобрести одежду на вечер. Что-нибудь волнующее. Серьгу. Ошейник. В бутике также можно присмотреть себе леди. За ними удобно наблюдать через полупрозрачное зеркало. И не стесняйтесь, стыдиться нечего. Разумеется, она будет знать, что вы любуетесь ее стриптизом. Может, вам захочется посетить бар, где стоит рояль? Всегда найдется желающий сыграть. К тому же это прекрасное место, чтобы найти себе спутницу на ночь или в ожидании ее насладиться коктейлем, вином, шампанским или виски.

— Меня интересует «Лабиринт Билитис».

Вероника прищурила глаза, и на ее губах заиграла легкая улыбка.

— Джентльмен, оказывается, любит приключения, — произнесла она. — Следуйте за мной.

Она провела его вверх по лестнице на следующий этаж и указала на дверь, на которой был изображен головной убор фараона.

— В «Лабиринте» одежда запрещена. Можете раздеться здесь и повесить вещи в шкафчик. Ключ от него носят на лодыжке или запястье. Как кому нравится. Я подожду вас здесь.

— Это необязательно.

Вероника провела рукой под пиджаком Габриэля:

— Может, месье хочет, чтобы там кто-то составил ему компанию?

— Спасибо, но нет.

Вероника пожала плечами и отошла в сторону. Было бы предложено!

— Это место лишь для тех, кто хочет позабавиться. Поднимайтесь на следующий этаж и там направо. И пожалуйста, не надо колебаться и медлить. Это заставляет других нервничать. Некоторые слишком стеснительны. Это ведь как публичное выступление, понимаете?

— Не стану даже пытаться.

— Ох уж эти мне деловые мужчины! — со вздохом сказала она, уходя. — Даже ночью не расстаются со своими портфелями!

— Это произошло в ноябре тысяча девятьсот семьдесят девятого года, — начала свой рассказ Сара Черчилль. — Джухейман аль-Утайби был молодым офицером из Национальной гвардии Саудовской Аравии. По всем отчетам начальства, он был солдатом прямо-таки образцовым: харизматический, яркий, сильный и целеустремленный. Преданный делу ислама. Он происходил из семьи ваххабитского духовенства. Ваххабиты проповедуют чистоту ислама. Это фундаменталисты, которые стремятся неукоснительно соблюдать заветы Мухаммеда вплоть до мельчайших деталей. Никакого алкоголя, никакого табака, никакого кофеина, намаз пять раз в день и никакого внебрачного секса. На первом месте у них семья, на втором и третьем тоже семья. По всем стандартам хорошая, чистая жизнь. Да вы все это и так знаете…

Они с Чапелом направлялись на другой конец города посмотреть, что происходит в помещениях модного секс-клуба «Клеопатра», за членство в котором Кан заплатил шесть месяцев назад. Леклерк следовал за ними на мотоцикле, сопровождая нескольких своих коллег из «Службы действия». Это было не совсем то, чего им хотелось бы, однако ничего лучшего ожидать не приходилось.

— Продолжай, — сказал Чапел.

— Сто лет назад клан Сауда заключил союз со своими соперниками, входящими в военно-религиозное братство ихванов, и с его помощью установил контроль над территорией, до того известной просто как Аравия. В общем и целом, договор между ними заключался в следующем: «Вы поддерживаете нас в нашем стремлении к объединению разрозненных кочевых племен в одно единое королевство, а мы сделаем ваххабизм его официальной религией». Ихваны пошли на эту сделку потому, что скорее желали видеть на всей их земле торжество ислама во всей его чистоте, нежели стремились к политическому господству. Однако с годами выяснилось, что короли из династии Саудитов — Ибн-Сауд, Фейсал, Фахд и Абдулла — стоили один другого: они вовсе не собирались следовать предписаниям этой религии. Конечно, на людях правители делали вид, что уважают ее догматы, но при закрытых, а порой лишь при полуприкрытых, хотя иногда даже и при распахнутых настежь, дверях любили предаваться радостям того, что мы могли бы назвать западным образом жизни. Спиртное и женщины, причем то и другое в огромных количествах. Такое поведение сходило им с рук, пока касалось лишь короля и его домочадцев. Положение вещей начало меняться с наступлением нефтяного бума, но самый решительный сдвиг произошел в семьдесят третьем году, после первого нефтяного эмбарго, когда цена на нефть резко подскочила. За год доходы королевства возросли в десятки раз. В королевскую казну хлынул поток нефтедолларов. Король, этот щедрый добряк, тратил колоссальные суммы на содержание своих сыновей. А также на племянников и двоюродных братьев, на их сыновей и племянников и так далее. Вскоре ряды международной элиты пополнились сотнями принцев, путешествующих по Европе и по Америке из одного модного места в другое, где они пьянствовали, распутничали и пускали на ветер миллионные состояния.