Дети спали в своей комнате. Эмма подошла к мальчику и остановилась. Свет ночника падал ему на лицо, и она увидела длинные красивые ресницы, нежные щеки. Волосы как у ангела, подумалось ей, когда она бросила взгляд на белокурые локоны. Три года. Он все забудет.

Затем она услышала из спальни родителей какой-то шум. Словно кто-то мычал. С таким звуком человек пытается освободиться от пут. Секундой позже последовал глухой стук от падения тяжелого тела. Это Жан Грегуар, скатившись с постели, плюхнулся на пол.

Внимание Эммы вновь сосредоточилось на мальчике. Быстрые и точные движения. Лента. Наручники. Она старалась не смотреть в испуганные глаза.

Девочка теперь тоже проснулась. Она села в постели, уставившись на Эмму. Та была точно видение из кошмарного сна. Дух смерти в черном. Слезы хлынули у ребенка из глаз.

Сколько ей лет? Эмма заколебалась. Шесть? Семь? Достаточно взрослая, чтобы запомнить. Достаточно взрослая, чтобы никогда не забыть. Эмме захотелось приободрить ее, сказать, чтобы не боялась, что все будет хорошо. Нелепая мысль.

Отмотав еще ленты, она заклеила девочке рот, а потом сковала ее запястья наручниками.

Затем Эмма покинула детскую, закрыв за собой дверь, и прошла в спальню родителей, где увидела, как Жан Грегуар пытается встать на ноги.

Еще раз ошибиться нельзя.

Тихонько прикрыв за собой дверь, она потянулась к пистолету.

66

Чарльз Грейвз вернулся к себе в кабинет. Взволнованный, он присел за письменный стол и позвонил помощнику.

— Соедините меня с Делакруа в Париже, — попросил он. Речь шла о его коллеге из французской контрразведки. — Если он дома и спит, разбудите. Дело не терпит отлагательств.

— Сию минуту, сэр.

Грейвз положил телефонную трубку и ослабил галстук. Ему стало не по себе, но вовсе не из-за того, что приходилось будить коллегу, а из-за крайней скудости сведений, которые предстояло тому сообщить. С таким же успехом он мог закричать, что к французскому берегу приближается цунами. Вот только к какому именно и где?

Во Франции имелось свыше семидесяти атомных электростанций. Кемпа предполагал, что для диверсии, скорее всего, выберут одну из новейших. Это, по его подсчетам, сокращало число возможных целей примерно до десяти, и то в случае, если Кемпа прав. Приказ об их эвакуации вызвал бы панику. Франция ни за что не произвела бы отключение такого количества электростанций на основании одного только предположения. Гордость наряду с прагматизмом заставили бы французов изображать смельчаков.

Зазвонил телефон, и Грейвз поднял трубку.

— Бонсуар, Бертран, — произнес он.

— Простите, сэр, но это Дэн Бакстер, группа сбора вещественных доказательств.

— Да, мистер Бакстер, чем могу служить?

— Нам привалила удача. И очень даже немалая. Посчастливилось найти кусок монтажной платы телефона, использованного в качестве детонатора бомбы. Нам с ребятами повезло: мы сумели установить марку, а также модель сотового телефона и проследить, где он был продан.

— У вас есть его номер? — спросил Грейвз.

— Собственно, целых три, сэр. При покупке клиент приобрел сразу три сим-карты.

— Продолжайте, инспектор Бакстер.

И с замиранием сердца Грейвз очень старательно записал каждый из трех номеров.

Три телефонных номера. Это была золотая жила, его главная зацепка, и она же последний шанс. Грейвз пробежал по цифрам глазами, желая придать себе больше уверенности. Задача не казалась чересчур сложной: предстояло всего лишь отследить произведенные с телефона звонки, переключаясь с одного номера на следующий, и, таким образом, получить полную картину разговоров абонента. Если повезет, это позволит выявить сеть соучастников, которая выведет его на того, кто спланировал всю операцию, то есть либо на самого Сергея Швеца, либо на одного из его заместителей. В худшем же случае (увы, наиболее вероятном) номера будут представлять собой некий «закрытый контур», в котором каждый абонент контактирует лишь с двумя другими, телефонные номера которых уже и без того известны Грейвзу.

Грейвз позвонил в службу безопасности компании «Водафон». Он состоял в приятельских отношениях с несколькими ее сотрудниками, так что весьма обрадовался, когда в трубке прозвучал голос одного из прежних его сослуживцев из парашютно-десантной части особого назначения. Грейвз продиктовал прежнему товарищу по оружию все три номера и попросил предоставить ему исчерпывающую историю контактов по ним, а особенно проверить, не звонил ли кто с них или на них два дня назад, в одиннадцать часов двенадцать минут по Гринвичу.

Ответа долго ждать не пришлось. За все время пользования первой сим-картой на ее номер поступил всего лишь один звонок, причем именно в одиннадцать часов двенадцать минут по Гринвичу. Более того, эта карта после того стала числиться как технически неисправная. Под «технической неисправностью» в данном случае следовало понимать ее полное разрушение при взрыве. Грейвз пометил этот номер звездочкой. Он принадлежал телефону, использованному во взорванной бомбе в качестве детонатора.

Вторым в списке Грейвза шел номер, соответствующий сим-карте, с которой, собственно, и был сделан тот фатальный звонок. На оперативном языке Грейвз назвал бы его «телефоном террориста». Именно его и запечатлели видеокамеры наружного наблюдения на Виктория-стрит в тот момент, когда, производя взрыв, его держала в руке Эмма Рэнсом.

— И часто с него звонили? — осведомился Грейвз.

— Много раз. Всего сорок или пятьдесят звонков.

Грейвз не мог поверить своим ушам:

— Куда?

— Куда-то здесь, в Лондоне, потом в Рим. В Дублин. В Москву. В Ниццу. И наконец, в Сочи.

— Погоди-ка. Ты говоришь, в Москву?

— Да, в Россию с него сделано несколько звонков. Некоторые из них на мобильный телефон в Москве, как раз четыре дня назад. Еще один раз, в день самого теракта, звонили в Сочи.

Вот оно как. Выходит, Давид Кемпа все-таки говорил правду. У Грейвза не оставалось сомнений, что Эмма вступала в контакт с заказчиком, будь это Сергей Швец или какой-то другой высокопоставленный сотрудник ФСБ.

— А вы можете предоставить по всем этим звонкам GPS-координаты для обоих абонентов, точно указывающие, в каких местах они в тот момент находились?

— С точностью до городского квартала.

— Ну, так давайте. А как насчет звонков, сделанных в Париж?

— Я насчитал четыре таких, сделанных на городской телефонный номер наземной линии связи с кодом парижского региона.

— Городской номер наземной линии? Ты уверен?

Ответ оказался краток:

— Подожди, сейчас посмотрю адрес.

Грейвз принялся в смущении барабанить пальцами по столу. Продолжать звонить с той же сим-карты, которая использовалась в теракте, — приобретенной именно потому, что засечь ее представлялось делом практически невозможным, — было вопиющим нарушением всех правил. От этого за версту несло беспечностью и дилетантством и совсем не вязалось с той тщательностью, с которой была разработана кража компьютерных кодов МАГАТЭ.