— Подождем, — ответил Джонатан.

16

Шел уже восьмой час утра, когда Кейт Форд вернулась домой и затворила за собой кухонную дверь.

— Господи боже! — пробормотала она, почувствовав неприятный запах скисшего молока.

Щелкнув выключателем, она мгновенно установила причину: чашка с недоеденными мюсли и литровый пакет молока стояли на столе, на том самом месте, где она их оставила двадцать шесть часов назад. Она так торопилась поскорее попасть на «Парк-один», что забыла убрать за собой.

Кейт поспешно распахнула окна, чтобы проветрить кухню. В отличие от Роберта Рассела, она не слишком высоко ценила преимущества кондиционирования воздуха. Ист-Финчли и Парк-лейн разделяло гораздо большее расстояние, чем те двадцать километров, что можно было высчитать по карте. Вздохнув, она выбросила в раковину остатки завтрака, туда же отправилось и свернувшееся молоко. Не таким она себе представляла приход домой после первого дня работы по возвращении из отпуска.

Поднявшись наверх, Кейт включила душ. Когда вода стала теплой, она разделась и бросила служебный костюм и блузку в кучу грязного белья на полу. И то, и другое предстояло сдать в химчистку. За это придется заплатить десять фунтов, что не очень радовало, но только так можно устранить запах несвежей одежды. Она осторожно залезла в ванну. Вода была горячей, а струя достаточно сильной, чтобы содрать краску со стены, — все так, как ей нравилось. Она вымыла голову, намылила губкой тело, руки и ноги, стараясь не задевать шрам над бедром. Несколько недель назад, когда она вернулась домой из больницы, он выпячивался, как раздувшаяся от крови пиявка. Пуля вошла сзади, чуть повыше селезенки, оставив почти чистое отверстие, а потом пробила и второй бок, пройдя как кувалда — через гнилое дерево. Такое случается, когда стреляют экспансивными пулями с выемкой в головной части. Доктора были единодушны: просто чудо, что пуля не разорвала артерию и не вызвала более серьезных повреждений внутренних органов.

Кейт оставалась под душем, пока из него не вытекла последняя теплая капля и не заструилась вода холодная, как горный ручей в Шотландии. Но она не торопилась вылезать из ванны, а стояла под струей до тех пор, пока не почувствовала покалывание: все тело покрылось пупырышками гусиной кожи и окоченело. Это онемение помогало ей привыкнуть к тишине. Она яростно вытирала себя насухо полотенцем, уже не замечая, что на кухне не орет радио, неуклюжие мужские руки не убирают с лязгом тарелки после завтрака и баритон с характерным для Ист-Энда выговором не велит ей бежать со всех ног к машине, чтобы вместе ехать на работу.

На стене висело зеркало, и она увидела в нем свое тело: за последнее время она сильно похудела. Кейт разглядывала свои бицепсы, упругие и жилистые под бледной кожей, угловатый, казавшийся хрупким таз, шрам на боку.

— Пуля поразила один из яичников, — объяснил ей хирург с сочувствием, которое сводило с ума. — Она также разорвала выстилку матки. Чтобы остановить кровотечение, пришлось полностью удалить матку. Я вам искренне сочувствую. Мы сделали все, что могли.

О ребенке он не упоминал, хотя, конечно, знал. Шесть недель — не такой большой срок, чтобы беременность стала заметной. Возможно, он ждал, когда она спросит сама. А может быть, думал, что Кейт еще сама ничего не знает, и не хотел усугублять ее переживания. Мальчик это был или девочка, она уже не узнает никогда.

Кейт дотронулась до шрама и почувствовала, как ее пронзила острая боль. Ловя ртом воздух, она увидела в зеркале испуганную, согнувшуюся пополам женщину. Поплачь, сказала она отражению. Никто тебя не видит. Уже доказала, что ты сильная. Теперь не надо никому демонстрировать свою твердость. Так что можно поплакать.

Боль прошла. Кейт выпрямилась. Так и не проронив ни слезинки, она отвернулась от зеркала и обмотала себя полотенцем.

Кто-то постучал в дверь черного хода.

Кейт, все еще обернутая полотенцем, поспешила вниз и заглянула на кухню. Там, к ее удивлению, она обнаружила высокого человека в темном костюме, который стоял без тени смущения, держа руки в карманах.

— Похоже, у вас молоко скисло, — сказал он.

— Кто вы такой, черт возьми?

— Грейвз из «Пятого». Извините за вторжение. Я довольно долго стучал и подумал, что испугаю соседей.

«Пятый» — это МИ-5, отдел государственной безопасности военной разведки Великобритании, более известный как Служба безопасности. Могла бы догадаться по его осанке: казалось, что вместо позвоночника у него стальной стержень.

— Какое управление?

— «Джи».

Управление G занималось борьбой с терроризмом во всех странах, за исключением Северной Ирландии. Кейт выглянула в окно. У обочины тротуара перед ее домом было пусто.

— А где ваш синий «ровер»? — спросила она, вспомнив машину, припаркованную ночью внутри полицейского оцепления на Парк-лейн, 1.

— Оставил неподалеку. Наверное, вам надо одеться? Нас ждут в штаб-квартире. А сейчас везде пробки.

Кейт более внимательно взглянула на вторгшегося к ней в дом человека. Ему было лет сорок, высок, худощав, густые светлые волосы, стрижка не такая аккуратная, как можно было бы ожидать. На нем был темно-синий костюм в тонкую полоску, из тех, что продаются в дорогих ателье на Савил-роу, манжеты, как и положено, выглядывали на дюйм, а полосатый галстук намекал на принадлежность к элитному подразделению. Черные ботинки были в образцовом порядке, отполированы по-солдатски до блеска. Но внимание Кейт привлекли его глаза, похожие на голубые алмазы, излучающие такую энергию, словно на нее глядели очи праведника. Те же глаза вчера вечером смотрели на нее из офиса фирмы «Оксфорд-аналитика».

— У вас есть имя, мистер Грейвз?

— Да, — сказал он. — Полковник.

Штаб-квартира МИ-5 находилась в Темз-хаусе, внушительного вида здании, занимавшем целый квартал и расположенном (как и можно предположить исходя из названия) на берегу Темзы, у Ламбетского моста, в районе Миллбанк. Кабинет Грейвза был на первом этаже в углу, немного дальше директорского по коридору. На Кейт, всегда стремившуюся к успеху, он произвел должное впечатление. Мебель в кабинете была модная и современная, широкие, во всю стену окна открывали великолепный вид на южный берег реки.

— Садитесь, — сказал полковник Грейвз. — Вы знаете, почему вас пригласили сюда. Речь пойдет о Роберте Расселе. Или, точнее, о том, чем он занимался.

— Мне дали понять, что он не работал на Службу безопасности, — сказала Кейт, садясь на низкий диван желтовато-коричневого цвета.

Перед ней стоял кофейный столик из хрома и стекла. На нем пепельница, наполненная до краев сигаретными окурками, рядом — разнообразные журналы по вопросам юриспруденции.

— Действительно, не работал, — ответил Грейвз. — По крайней мере, не знал об этом. Вы разговаривали с Иэном Кэрнкроссом. Он рассказал вам о СДИ, сетях достоверной информации. Ну, вы понимаете, речь идет об экспертах, которых он собирал для получения информации по тому или иному вопросу. Скажем, лорд Рассел был членом моей СДИ.