Мир начал меркнуть.
Он куда-то скользил, скользил…
Он потянул вверх рукав рубашки, оголяя руку для укола.
Нет времени…
Потом рухнул, ударившись о пол головой. На минуту зрение вернулось. В этот момент он вонзил иглу в яремную вену и нажал на поршень.
Белизна.
Мир взорвался, превратившись в ослепительный светящийся шар… Спазм охватил все тело, пронзив позвоночник и сжав легкие. Где-то в груди стало жечь огнем, который, выстреливая вверх, стал отдаваться в голове. Яростный, нестерпимый жар, опаливший глазные яблоки, неуклонно поднимался выше. Каждый мускул напрягся. Сердце бешено колотилось, и, казалось, мозг вот-вот полезет из головы через глазные и ушные отверстия. Он открыл рот, пытаясь закричать, но из него не вылетело ни звука. Джонатан оцепенел, словно замороженный. Лицо свела судорога, превратив его в одно сплошное ротовое отверстие, через которое должна была войти смерь. Затем все прекратилось.
Черепное давление пришло в норму. Жар отступил, и Джонатан снова смог видеть. Он глубоко вздохнул и почувствовал, как колотится сердце. Полежал неподвижно, ожидая, когда пульс успокоится. Наконец поднялся на ноги.
И сразу к нему вернулось осознание того, в каком незавидном положении он очутился и как важно скорее из него выпутаться.
Джонатан выскочил в коридор и поспешил в кабинет. На полу никого не было. Лацио исчез. Джонатан сгреб листки истории болезни, выскочил в коридор и, миновав регистратуру, выбежал через парадную дверь. Очутившись на площадке рядом с подъездом, он услышал визг шин и, повернувшись, разглядел пару исчезающих вдали задних габаритных огней автомобиля.
Джонатан жадно вдохнул теплый ночной воздух, посмотрел в одну сторону, потом в другую, затем повернул налево и побежал вдоль по улице, прочь из этого города.
По направлению к Чивитавеккье.
Миша Дибнер, директор Департамента ядерной безопасности в Международном агентстве по атомной энергии со штаб-квартирой в Австрии, сидела в полном одиночестве во главе стола переговоров в глубине катакомб Темз-хауса. Ее осанка казалась безупречной, сцепленные руки лежали на столе. Это была энергичная женщина, похожая на маленького эльфа, с шапкой крашенных хной волос и лицом таким бледным, как будто это была маска из японского театра кабуки. Глаза напоминали блестящие черные шарики. В ее личном деле указывалось, что ей пятьдесят шесть, что родилась она в Венгрии и вышла замуж за уроженца Германии. Но говорила она с американским акцентом, который свидетельствовал о долгих годах, проведенных в США.
Грейвз представил собравшихся. Осведомившись о здоровье гостьи, а также поблагодарив ее за приезд из отеля в столь позднее время, он перешел к существу дела:
— Чем было вызвано ваше решение о столь срочном приезде в Лондон?
— Мы столкнулись с проблемой, связанной с нашими системами безопасности.
— И какого рода эта проблема?
— Вы знакомы с деятельностью Департамента ядерной безопасности?
— Мне довелось сотрудничать с некоторыми вашими коллегами, когда я занимался незаконным трафиком радиоактивных материалов, — ответил Грейвз. — Урана, плутония и тому подобного. Пока я не узнал о похищенных ноутбуках, я полагал, что именно это является причиной вашего визита.
— Боюсь, это не так. Причина приезда в Лондон скорее связана с другой сферой нашей деятельности, которая сопряжена с обеспечением безопасности сооружений АЭС. И в плане эксплуатации, и в плане защиты.
Кейт посмотрела на Грейвза, который ответил ей невозмутимым взглядом.
— Нас не слишком волнует вероятность вооруженного нападения как такового, — продолжила Дибнер. — Самый крупный авиалайнер может врезаться в любое здание атомной электростанции в Европе, и ничего особенно страшного не случится: самолет, скорее всего, просто от него отскочит. Мы застрахованы от всего, за исключением разве что прямого попадания боевой ракеты с лазерным наведением. Но и тогда едва ли можно будет говорить о крупномасштабном выбросе радиации, способном причинить вред гражданскому населению. Наш нынешний приезд связан с проблемами компьютерной безопасности.
— Хакеры могут взломать систему управления атомной электростанцией? — спросила Кейт.
— Именно с этим и сопряжен самый большой фактор риска. Представьте себе, что электростанция представляет собой некий неприступный за́мок с четырьмя рубежами обороны. Чтобы пробраться через каждый из них, надо преодолеть брандмауэры, которые становятся все более и более неприступными по мере приближения к самому последнему, внутреннему кольцу. Внешний рубеж обороны — это и есть Интернет. Второе кольцо — это локальная сеть, брандмауэр, защищающий электростанцию от внешнего вторжения. Следующее кольцо самое важное. Его называют «система контроля и управления станцией», сокращенно — «СКУС». Поскольку, как вы помните, все радиоактивные материалы находятся внутри корпуса ядерного реактора и пар, который приводит в движение турбины, вырабатывается именно там, мониторы СКУСа отслеживают работу всех подчиненных систем контроля и управления, обеспечивая протекание процессов в рамках безопасных параметров. Мониторинг каждой системы осуществляется с четырех разных компьютеров, то есть имеется четверное резервирование. Если любые два из них обнаружат ошибку, связанную с нарушением правил эксплуатации, они сразу же приводят в действие все системы безопасности.
— Но это лишь три рубежа защиты, — вежливо напомнил Грейвз.
— Четвертое, — продолжала Миша, — это система защиты реактора. А уж если они откажут все вместе, остается еще система технических средств безопасности. Последняя представляет собой всю совокупность оборудования станции, которое физически предотвращает любой инцидент в случае отказа СКУСа. Именно эта самая система контроля и управления станцией заставила нас в последнее время поволноваться.
— А что, имели место случаи несанкционированного вторжения? — спросила Кейт.
— Вторжения как такового не было, но были отмечены попытки. Пока могу вам только сообщить, что некто сумел преодолеть межсетевые экраны, то есть брандмауэры, на трех станциях.
— И насколько далеко ему удалось проникнуть?
— Достаточно далеко. Конечно же, атаки были немедля пресечены. Хакерам даже близко не удалось подойти к той точке, когда они смогли бы дать системе собственную команду. Слишком уж много мы предусмотрели возможностей для выхода наших систем из строя без каких-нибудь опасных последствий. В самом крайнем случае мы можем перейти на ручное управление системами и тем самым помешать тому, кто собрался взломать их защиту.
— А удалось ли проследить, из какого места производятся эти хакерские атаки? — поинтересовался Грейвз.
— Увы, нет.
— Означает ли это, — продолжал Грейвз, — что вы приехали в Великобританию потому, что одна из упомянутых вами станций находится на нашей территории, или у вас имелась иная причина?