«Она обещала дать мне через…»
Чески любил прессу, а в ней — политические заметки, потому что это был самый доступный способ поиздеваться над теми, над кем он еще вдоволь не наиздевался. А таковых оставалось все меньше и меньше.
— Уго Чавес зачастил в шоп-туры, — докладывал он, входя к дежурному офицеру, лицо которого при появлении Чески тускнело, а глаза становились несчастными. — Если верить Times, то он закупил у русских автоматы и истребители, а у Лукашенко — трактора… Как твоя жена и мои дети, Джордах?
Чески не любили все… Знали, что он презирает спиртное и гордится своим весом, однако никто не знал, что у него больное сердце, и он часто страдает бессонницей от одиночества. Его родители, опустившиеся старики, проживали на юге штата Мэн, и половину своего еженедельного жалованья он посылал им, точно зная, что семидесятилетние Боб и Шарлотта Чески их пропьют за два дня. Генри Чески был некрасивым мужчиной и знал это… Его жизнь была разделена на две половины, как делятся сутки на ночь и день. Ночью он страдал от того, что никому не нужен, а днем демонстрировал окружающим, что самый счастливый человек на свете. Больше всех Чески любил стариков, детей и женщин. И если старики и дети отвечали ему взаимной любовью, то женщины его сторонились, видя в этом толстяке животное, не способное ни на чувства, ни на благородные поступки.
Кросби приметил Чески на соревнованиях. От своего участка в Бронксе тогда еще сорокалетний Генри Чески должен был быстро и правильно допросить двух подозреваемых, дающих по одному и тому же факту разные показания. Поскольку вождение, стрельба и приемы самообороны лейтенанта Кросби не волновали, а главной задачей для него было найти и переманить на этой ярмарке профессионального мастерства толкового сыщика, Кросби все время проводил в импровизированных классах для допросов, где за подозреваемых выступали, дабы усложнить процесс соревнований, те же детективы.
Задача была проста и в то же время необычна. Двое офицеров полиции в штатском изображали убийц, забравшихся в дом и убивших хозяина. Они были задержаны спустя сутки, но в разных штатах. И теперь детектив, то есть экзаменуемый Чески, должен был добиться признательных показаний, совпадающих в деталях. Задача проста, если учесть, что просты исходные данные, но она практически невыполнима, если знать, что колоть придется двоих реальных копов. Конечный результат для жюри был неважен по причине того, что глупо было бы подозревать, что ни с того ни с сего статисты вдруг начнут давать одинаковые показания. Жюри оценивало сам процесс работы детектива, его умение правильно вести себя на допросе и анализировать факты.
Кросби был потрясен.
Чески рассадил подозреваемых по смежным кабинетам, а за прозрачной зеркальной стеной напротив за происходящим наблюдали около пяти десятков крупных полицейских чинов. Каждое слово они слышали, и каждый жест они видели на расстоянии трех метров от себя, однако двоим подметным копам слышать и видеть друг друга было невозможно.
По обыкновению сунув сигару в зубы, Чески прошел в кабинет одного из «подозреваемых» и под его насмешливым взглядом уселся на стул.
— Это правда, что в ночь на 22 августа этого года вы с Гарсиа были в сто первом доме на 22-й стрит?
— Это неправда, — улыбнулся коп из Queens. — Я был, но не в сто первом доме на 22-й стрит, а в пятнадцатом на 66-й. И не в ночь на 22 августа, а днем 14 сентября. Кстати, Антонио Гарсиа я не знаю. Возможно, вы говорите о Патрике Маккалоу?
В жюри раздались добродушные смешки, и кто-то даже хлопнул в ладоши. Было совершенно ясно, что толстяка из Бронкса ждет потрясающее фиаско, подобное тем, что уже случались перед ним.
— Я вам верю, — невозмутимо ответил Чески. — Но то, что у вас есть сестра Полли, вы оспаривать, вероятно, не станете?
У детектива Колина Франка действительно была сестра Полли, но он решительно не понимал, при чем здесь она. Это обстоятельство сменило его усмешку на улыбку радости, и он ответил: «Есть».
Заинтригованное жюри тоже не совсем понимало, о чем и о ком идет речь, все поерзали на стульях с минами удивления… Такая же мина появилась и на лице офицера Гарсиа при виде входящего в кабинет детектива Чески. «Подозреваемый» офицер Гарсиа пил кофе и жаждал повеселиться…
Присутствие свое в упомянутую ночь в упомянутом месте Гарсиа отрицал, заявив при этом, что с Колином Франком он не виделся с прошлого Дня благодарения.
— Странно, это очень странно, — молвил Чески, пережевывая сигару. — Колин Франк только что сообщил мне, что вечером 21 августа вы направились на 10-ю авеню, где купили двух проституток — Полли Брандт и Стефанию, фамилию которой Франк запамятовал. Так вы настаиваете на том, что не виделись с Франком вот уже полгода? Если Полли и Стефания предстанут пред судом и под присягой заявят, вопреки вашим показаниям, что весь вечер, всю ночь и весь день 22 августа вы были вместе с ними в Бруклине и ни на минуту не отлучались ни к месту убийства, ни куда-либо еще, то вы будете осуждены на два года, как лжесвидетельствовавший под присягой. А?
Жюри хранило молчание, Кросби был восхищен. Он уже догадывался, чем это должно закончиться.
Офицер Гарсиа, играющий роль подозреваемого, хорошо знающий офицера Франка, вовремя сообразил, что перед ним не пустышка, которому поставят семь баллов за одни только правильные вопросы, атолковый игрок. Одно только понимание, что ему брошен вызов, переключило сознание Франка на серьезный лад.
— Ладно, ваша взяла. Вы правы, я и Франк были с Полли и Стефанией. Я тоже не помню фамилию последней. Кажется, мы заплатили им по двадцать долларов.
— Франк уверяет, что вы отсчитали Полли пятьдесят. За что? Уж не за молчание ли относительно того, что отлучались на пару-тройку часов в Манхэттен? Или за безмолвие ее брата, страдающего болезнью Дауна и видевшего, как вы удаляетесь с девочками? Франк утверждает, что мальчик любит рядиться в форму полицейского и хочет им стать. Я не знаю, почему Франк решил, что ее брат болен этим заболеванием, однако у него, видимо, есть на то основания… Как, кстати, — я позабыл — фамилия этой Полли?..
И члены жюри заметили, что Чески нажимает под столом переключатель звука, дающий возможность слышать текущий разговор «подозреваемому» в соседней комнате.
— …Брандт, — повторил Гарсиа забитую в свою оперативную память сыщика фамилию упомянутой девушки. Если бы он знал, что эту фамилию носит замужняя сестра коллеги по участку, у которой Гарсиа вместе с Франком не раз бывали дома, вряд ли он был бы так откровенен. — Торри Брандт. Что касается пятидесяти долларов… Она стоила пятидесяти баксов, о, да… минет в ее исполнении прекрасен. Я бывал у нее… да, правильно, около десяти раз, и другой проститутки мне, знаете ли, не нужно… Что же касается ее брата, дебила… Он подсматривает в замочную скважину, как трудится его сестра, и, признаться, это немного отвлекает от процесса. Если бы я не знал этого придурковатого малого, то, пожалуй, навсегда бы лишился эрекции. Когда я впервые бывал у Торри, этот урод вскочил в спальню со слюнявым ртом, полицейским значком на груди и криком «Арест, арест». Знаете, это несколько напрягает…