Но вот за этой сеньоритой, как ни странно, никого подобного пока не обнаружилось, зато проявилось очень единодушное стремление Ингирда и его друзей всеми силами заслонить от него секретаря своими широкими спинами. И это даже подняло сеньориту в глазах Бенгальда на новую ступеньку, хотя он и сразу оценил ее намного выше обычных искательниц фамильного браслета за проявленную выдумку с должностью секретаря и за находчивость при укрытии Канда. Однако пора, пожалуй, пойти посмотреть, что там за земляника, насколько ему известно, даже в его замке она пока поспела только в оранжерее.
Кандирд и компания его друзей обнаружились на освещенной солнцем веранде и действительно поглощали крупную, темно-алую землянику, высыпанную на широкий поднос. Рядом с подносом стоял хрустальный кувшинчик-сливочник, а в руках друзей были вазочки, в которых аппетитно плавали в сливках яркие ягоды.
Но вовсе не это озадачило старшего принца больше всего. Рядом с сеньоритой сидел его самый неподкупный пес и преданно провожал черными виноградинами глаз каждую съеденную девушкой ягоду.
И время от времени она не выдерживала, брала с подноса ягодку, макала в сливки и клала в деликатно разинутую пасть.
— Если бы тот садовник знал, кому достанутся эти ягоды, — провожая преувеличенно унылым взглядом очередное такое подношение, сообщил капитан, — он бы взял с меня двойную цену.
— Если бы он знал, — ехидно парировал Бенгальд, выходя из-за куста на веранду, — какая родословная у этого пса, то должен был с почтением подарить тебе эту корзину.
— Неужели лучше, чем у вашего высочества?! — с притворным простодушием вытаращил глаза Гарстен. — Когда он узнал, что земляника для принца, то, наоборот, поднял цену.
Бенгальд только едко хмыкнул, слишком давно он был знаком с капитаном, чтоб отвечать на его шуточки.
— Ты же говорил, что покупал для меня? — немедленно поймала капитана Илли.
— Ну, разумеется, я покупал для вас, сеньорита, — учтиво склонил голову Гарстен, и его глаза лукаво блеснули, — но ему я солгал. Иначе он запросил бы еще дороже.
Уже через полчаса Бенгальд понял, что это была никудышная идея, попытаться выяснить что-то особое про сеньориту, когда она сидит в окружении этой компании. Ингирд и Гарстен успевали отбить его намеки и тонкие подколки, прежде чем брат с Седриком открывали рот, а сама сеньорита посматривала на них с веселой гордостью, как смотрят обычно зеленые девчонки на сильных и смелых старших братьев, и это прожженных интриганов, как видно, ничуть не огорчало. Ну про Канда он мог и сразу все сказать, сегодня брат уже потряс всю семью, когда выпил кубок молока, от которого категорически отказался еще в пять лет. Но вот Ингирд и остальные с чего так стараются, хотелось бы ему знать? И он даже не сомневался, что со временем узнает. Теперь эта задачка становилась интересна и ему самому.
Поэтому принц вежливо попрощался, позвал неохотно последовавшего за ним мохнатого предателя и направился в свою комнату, писать отчет ее величеству и указания для своих заместителей. Пока он тут гуляет вокруг странной сеньориты, никто за него его дела не делает. Наоборот, нужно еще и учитывать особенности военного времени, хотя, судя по последним донесениям, которые дал ему утром просмотреть король, эта операция долго не продлится. Простой народ, не желающий воевать с сильной армией ради амбиций своего бывшего князя, открывал ворота городов и крепостей заблаговременно.
Весь остальной день прошел для Бенгальда так же бесплодно в плане его дознания. Кандирд и его друзья не отходили от сеньориты ни на шаг, сопровождая и на обед, и на прогулку, зато он успел продиктовать собственному секретарю и отправить по адресам целую кучу запросов и указаний.
Очередное утро встретило Илли серым, совершенно не весенним дождем и сразу двумя порадовавшими ее известиями. На рассвете в замок прибыли долгожданные гости, королевский финансист и Зарбинс. Поэтому свой обычный завтрак, молоко и булочки, она проглотила поспешнее обычного, торопясь посмотреть на финансиста и выяснить, подходит она для работы, за которую так смело взялась, или лучше признаться в своей ошибке сразу, не усугубляя ее.
— И куда так бежит прелестная сеньорита секретарь так рано? Пить молоко? — сделал вид Бенгальд, что не в курсе ее привычки вставать с солнцем.
— Доброе утро, ваше высочество, — не замедлила неприметно уколоть его Иллира, — спасибо, но молоко я уже выпила.
— В таком случае я составлю вам компанию на прогулке, — мгновенно подхватил ее под руку принц. — Но я не вижу вашего плаща?
— Потому что я бегу не на прогулку, ваше высочество, — кротко опустила глаза Илли, хотя ей захотелось рассмеяться, — а на свидание с двумя очень умными мужчинами.
— Что вы говорите?! Мечтаю познакомиться. И где вас ждут эти редкие экземпляры?
— В зеленой гостиной, — вежливо сообщила сеньорита, и принц решительно повел ее в зеленую гостиную, гадая про себя, кого она назвала умными мужчинами, Ингирда с капитаном или все же его собственного брата, с кем-то из этих двоих?!
— Доброе утро, — вежливо поздоровалась Иллира, входя впереди любезно распахнувшего ей двери принца в гостиную, явно использовавшуюся как комната для вечерних посиделок.
— Доброе утро, ваше высочество, доброе утро, сеньорита финансист, — сдержанно поздоровался отлично знакомый принцу мужчина, сеньор Ортенби, старший помощник советника по финансам, — я привез вам все документы на поместье и последние указы, они в этой шкатулке.
— Доброе утро, ваше высочество, доброе утро, сеньорита Иллира, — эхом отозвался Зарбинс, которого Бенгальд знал ничуть не хуже, чем финансиста, — рад вас видеть.
Однако по взгляду Зарбинса, устремленному на сеньориту, принц сразу понял, что начальник канцелярии рад видеть вовсе не его. Ну, так он и не мечтал о такой радости, хотя обидно, что зря ехидствовал, мужчины и на самом деле оказались достойны называться очень умными. Но вот про сеньориту финансиста он что-то недопонял, хотя даже виду не подал. Просто расположился чуть в стороне от чайного стола, который эти трое использовали вовсе не по назначению, разложив на нем связки бумаг и расставив шкатулки с ценными документами, и приготовился наблюдать.
Однако очень скоро оказалось, что это совершенно неинтересное занятие. Хотя Бенгальд несколько оживлялся, когда мелькали знакомые слова, вроде — налоги, отчеты, расходы… приходы… ценные бумаги и наличность, но вскоре снова терял нить разговора. А потом и вовсе задумался о собственных проблемах и даже стащил со стола лист бумаги, чтобы сделать для себя несколько заметок. За столом тем временем явно сложилось взаимопонимание, щелкали маленькие абаки, тихими голосами выяснялись средние цены на зерно и мед, уточнялись проценты отчислений в казну и еще какие-то тонкости, вникать в которые у Бенгальда не было никакого желания. Достаточно с него головной боли, когда он ежемесячно вникает в вопросы распределения денег по собственным подразделениям.