– Ты уже выбрала себе спальню, Дарэя? – осведомился из холла вежливый голос дядюшки Маднеза. – Можно заносить багаж?
– Да, дядюшка, вот эту, – разглядывая в окно усыпанные зелеными яблоками деревья сада, вежливо ответила сеньорита: не стоит громко кричать «а я тебя поймал», если сам живешь точно на таком же положении самозванца.
А ее величеству спасибо за то, что ничего не забыла, готовя этот сюрприз: не придется Илли бегать полдня, оставшихся до поездки во дворец, по модным лавкам в поисках платья. Просто удивительно – и как только королева успевает все продумать и организовать? А главное, помнить?
Вид на дворец открывался не сразу – от кованых ворот, где у них проверили приглашение, привезенное после обеда курьером, видны были только шпили и купола башен. Затем карета почти пол-лиги ехала по аллее, отгороженной от парка ровно постриженным цветущим кустарником, и дворец все рос. И ввысь и вширь, занимая все больше места на небосклоне.
Ступени высокого и очень широкого крыльца, возле которого остановилась карета, вели к внушительным дверям, открывавшимся сразу на второй этаж. Здесь уже никаких приглашений у них не спрашивали, только кланялись и указывали дорогу.
Сегодняшний бал, как объяснил Илли маркиз, не был ничем особым или выдающимся – ординарный ужин с танцами, какие король давал каждую субботу для приближенных и послов. И потому ей не стоило особенно волноваться или переживать, все будет хорошо.
Она и не переживает, хотела ответить девушка, но это было бы неправдой. Невозможно не нервничать, оказавшись среди важных и знатных сеньоров и сеньор, между которыми свободно бродили принцы, а где-то в соседнем зале уже сидела в окружении своих фрейлин королева и неподалеку от нее устроился за игральным столом король.
Разумеется, родители на всякий случай готовили ее и к этому испытанию, возили во все самые большие дворцы города на экскурсии и часами объясняли, что совпадает, а что совершенно противоположно в устройстве и правилах дворцов. Например, в ее мире знакомство на балах было довольно церемонным действом, нужны были общие знакомые, чтобы представить кавалера понравившейся девушке. Здесь в этом отношении все было намного проще, каждый мог подойти и представиться сам, завести разговор или пригласить на танец. Но в то время девочке было трудновато представить себя гуляющей по дворцу, хотя правила казались понятными и многое она запомнила наизусть.
Вот только не представляла, что не так просто справиться со своими эмоциями, когда на тебя одновременно смотрит столько заинтересованных и оценивающих взглядов, ощупывающих фигурку, личико и висящее на груди колье.
– Даже не заикайся, – отрезал маркиз, когда она попробовала отказаться от драгоценностей, – ты довольно богатая наследница, и это должны видеть все. Ты ведь умная девочка, вот и посуди сама, по каким критериям оценивает других людей большинство. То самое большинство, которому не дано понять ни нежности твоей души, ни остроты твоего ума. Правильно, по тем крохам, какие доступны их ограниченному сознанию. То есть по нарядам и драгоценностям. Вот и надевай, чтобы всякие тупицы не считали тебя хуже, чем ты есть.
– Это спорный вопрос, дядюшка, – задумчиво сообщила Илли, нехотя застегивая на шее колье с сапфирами, – нужно ли мне, чтоб они считали меня достойной своего общения.
– Лично тебе абсолютно не нужно. Тебя, как я понял, уже успели рассмотреть. А вот Дарэе, которая выходит сегодня на паркет бального зала, чтоб покорить высший свет, очень нужно. Ведь она недалекая провинциалка… потому побольше ахай, раскрывай пошире глазки, красней и всему удивляйся.
И не согласиться с этими доводами маркиза Эндерстона Иллира не могла, он был абсолютно и неопровержимо прав.
– Позвольте узнать ваше имя, очаровательная сеньорита? Я баронет Траскор, а это мой друг, граф Юдренти. – Двое уверенных молодых людей, в одежде модных в этом сезоне сливовых тонов, стояли перед маркизом и его племянницей. – И кто ваш почтенный спутник?
– Это мой дядюшка, маркиз Эндерстон, – делая самое смущенное личико, пролепетала Илли, – а я Дарэттия Эндерстон.
– Позвольте проводить вас и показать вам дворец? – Сеньоры явно были тут завсегдатаями и вели атаку очень активно. – Сеньор Эндерстон, вы нам доверите свою племянницу?
– Мы направляемся засвидетельствовать свое почтение их величествам, – суховато сообщил маркиз и крепче прижал локтем руку Илли, – поэтому все, что я могу вам разрешить, это сопровождать нас к королеве.
– Но после этого мы покажем сеньорите дворец и сад, – настойчиво сообщили сеньоры, топая вслед за маркизом, и Иллира начала понимать, почему в обед тот так желчно сказал, что сожалеет о прежних временах, когда на балы сеньорит непременно сопровождали компаньонки.
По пути к ним присоединились еще двое желающих показать сеньорите дворец, и Иллиру всерьез начал интересовать вопрос: проявляли бы все они такую же настойчивость, если бы не разузнали про наследство?
– Наконец-то, маркиз, – королева подняла взгляд от вышивки, которую ей демонстрировала одна из фрейлин, и насмешливо оглядела подошедших, – а я уже думала, что вы так и не решитесь выбраться из своего логова. Подойдите ко мне, Дарэя, посидите вот тут… пусть мужчины пойдут поговорят о своих умных делах, я хочу вас кое о чем спросить.
– Ах, ваше величество… я вся внимание… – пролепетала Илли и скромно присела на уголок указанного ей дивана.
Мужчины, поулыбавшись с самым учтивым видом, отошли в сторону и сразу распались на три группки, причем маркиз, естественно, остался в одиночестве.
Похоже, сеньоры самонадеянно считают, что способны покорить сердце наивной провинциалки, не прибегая к таким нудным вещам, как завоевание доверия ее дядюшки, фыркнула про себя Илли и подняла наивный взгляд на королеву.
– Я с радостью отвечу на все вопросы, ваше величество.
– Чем вы занимаетесь целыми днями в доме вашего дядюшки, Дарэя, – наверное, вышиваете или вяжете? А может, плетете кружева… я слышала, в вашем роду все сеньоры были большие рукодельницы.
– Ах… боюсь разочаровать ваше величество… но я не очень этим увлекаюсь… с тех пор как не стало моей матушки, вид корзинки с рукоделием вызывает у меня слезы… Вы верно заметили, моя матушка была великолепной вышивальщицей… дядюшке пришлось убрать все ее работы, чтоб не видеть моих слез.
Пролепетав это признание, сеньорита достала платочек и прижала к глазам, стараясь не размазать подведенные контуры: как выяснилось, сотворенная на лице красота требовала бережного отношения.
– Как жаль, – вздохнула ее величество, – вашу матушку. И печально, что вы не можете вышивать: мои девушки – настоящие мастерицы, делают такие замечательные думочки.
Илли покивала с самым лицемерным видом – ей ничуть не было жаль, что она не сидит тут с иголкой в руках. Она вообще считала, что все положенные ей в жизни вышивки уже сделала на тетушкиных чулках. А маленькие подушечки, которых была масса даже у ее тетушки, сеньорита давно переименовала бы из думочек в спюшечки: никто и никогда, подсовывая их под щеку, нио чем не думает.