Но тут внимание ее отвлек отец, обратившийся к пришедшим.
— Мои добрые лорды, милорд мэр, граждане, я рад видеть вас, — сказал он со смиренным выражением. — Боюсь, вы застали меня врасплох, и должен признаться, что меня весьма огорчает перспектива поменять свое положение частного лица на королевский титул. У меня нет ни желания, ни стремления занять трон. Я надеялся провести дни в служении сыну моего брата.
— Увы, — громко возразил Бекингем, — если вы не внемлете нашей отчаянной просьбе, то к кому же нам тогда обратиться? Ваша милость — единственный подходящий наследник вашего отца, герцога Йорка, да будет благословенна его память. Никто более вас по происхождению, преемственности и способностям не подходит, чтобы управлять королевством. Разве не так, милорды?
Из толпы послышались громкие крики согласия. Глостер склонил голову: казалось, он просит наставления у Господа. Потом он решительно поднял взгляд. Кейт затаила дыхание.
— Милорды и члены палаты общин, поскольку его милость герцог Бекингем так красноречиво просил меня об этом от имени всех вас и поскольку вы признаете мое право занять трон, я даю свое согласие.
Зал взорвался одобрительными воплями и криками.
— Боже, храни короля Ричарда! — закричали люди. — Да здравствует король Ричард Третий!
Миледи вернулась. Я слышу во дворе суету и бегу к окну своей комнаты. Мне кажется, что я чуть ли не сто лет здесь тосковала одна, хотя с тех пор, как моя мать отправилась испрашивать аудиенцию у королевы, прошло чуть больше недели. Однако время тащилось так медленно, ведь теперь я не могу позволить себе выйти и предстать перед окружающим миром. В прошлую пятницу я все-таки набралась смелости и появилась в Кингстоне. Но соседи и те, кого я когда-то называла друзьями, демонстративно не замечали меня или поспешно уходили, стоило мне приблизиться. Еще бы, никто не хочет замарать свою репутацию знакомством с дочерью и сестрой государственных изменников.
Молясь о том, чтобы мать привезла хорошие новости, я спешу вниз по лестнице в зал, где герцогиня стягивает с пальцев дорожные перчатки. Я поспешно изображаю реверанс.
— Успокойся, дитя мое. Нам нечего бояться, — говорит она, устало садясь в кресло у камина.
Конюший миледи, красавец Стоукс, следует за ней в комнату с бокалом вина и забирает у матери хлыст. Она тепло благодарит конюшего, и на мгновение их взгляды — его пронзительный и ее задумчивый — встречаются. В отсутствие моего отца, который словно исчез с лица земли, Стоукс проявил себя как надежный помощник герцогини, он убедил мою мать позволить ему сопровождать ее, успокоил слуг, встревоженных мыслями о своем будущем.
Когда Стоукс уходит, миледи, пригубив вина, приглашает меня сесть на табуретку подле ее ног.
— Мне удалось встретиться с королевой Марией в Нью-Холле на ее триумфальном пути в Лондон, — рассказывает она. — Должна сказать, что это и в самом деле кротчайшая и добрейшая из монарших особ — она удостоила меня аудиенции и не заставила ждать, хотя целые толпы людей просили о встрече с ней. — Мама вздыхает. — Я отдалась на ее милость. Я унижалась перед ней. Я на коленях молила ее сохранить жизнь твоему отцу и Джейн. Я сказала ей, что нам угрожал Нортумберленд и что мы боялись его. Да простит меня Господь, ведь я лгала, чтобы спасти нас. Я сказала, что мне из достоверного источника стало известно: Нортумберленд собирается отравить твоего отца, если мы не подчинимся его требованиям. Ее величество спросила, есть ли у меня доказательства, и тогда я напомнила ей, что этот человек в свое время травил короля…
— Нортумберленд травил короля? — Я потрясена до глубины души.
— Именно так, — горестно подтверждает моя мать. — Хотя, вообще-то, он делал это не затем, чтобы укоротить жизнь Эдуарда, но, напротив, с целью продлить ее, пока его планы не созреют. Он тайно призвал эту коварную женщину, которая хорошо разбирается в ядах, — только представь, каковы злодеи. Твой отец знал об этом, и если бы мог, непременно остановил бы Нортумберленда, потому что мышьяк причинял королю невыносимые страдания. Но герцог был непреклонен, утверждал, что это необходимо.
Я потрясена. По правде говоря, Нортумберленд заслуживает той судьбы, которую изберет для него королева, а изберет она для него, конечно, топор и плаху.
— Сомневаюсь, что королева мне поверила, — продолжает мать, — но я к тому времени так разволновалась, что она подняла и поцеловала меня, заверив, что ни Джейн, ни твоему отцу ничего не грозит. Ее величество сообщила мне, что Джейн перевели в помещения для благородных в Тауэре, где прекрасные условия. Твоей сестре разрешают продолжать свои занятия. Королева Мария сказала: ей известно, что Джейн вовсе не изменница, и, когда все уляжется, ее отпустят на свободу.
При этих словах я испытываю громадное облегчение. Не могу передать, как меня беспокоила судьба бедной сестренки. Мое сердце преисполняется благодарностью к Господу.
— А что касается отца, — говорит мама, — то он здесь. Прячется в одной из монашеских келий в старом флигеле. Он все время был здесь. Теперь нужно сказать ему, что он должен добровольно сдаться, когда за ним придут люди королевы, а это непременно случится через несколько дней. Ему придется отправиться с ними в Тауэр. Но его обязательно простят и освободят, как только королева прибудет в Лондон. Ее величество дала мне честное слово. — Она устало откидывается на спинку кресла и заключает: — Я могу только благодарить Бога за то, что все мы теперь в безопасности.
Да, и я тоже должна вознести Господу тысячу благодарностей. Но будут ли родители и впредь пользоваться расположением королевы? И главное — как насчет моего брака с Гарри?
— И вы снова отправитесь ко двору? — с надеждой спрашиваю я.
Миледи хмурится:
— Нет, дитя мое. Пока нет. Королева приказала нам всем оставаться в Шине вплоть до ее особого распоряжения.
— И когда это случится? — Я не могу скрыть разочарования, слезы увлажняют мои глаза.
— Наверное, когда все немного успокоится, — не слишком уверенно отвечает мама. — Катерина, не надо огорчаться. Нам повезло — мы сохранили жизни и состояние, а это важнее всего на свете. Послушайся моего совета: забудь Гарри. Чтобы заслужить благосклонность королевы, нужно время, а Пембрук долго ждать не будет. Насколько я понимаю, он горит желанием немедленно расторгнуть этот брак и разорвать всякую связь с нами. Ты должна смириться с тем, что Гарри для тебя потерян.
Наступил день коронации, и Кейт наконец-то смогла надеть свое прекрасное синее платье. Она должна была находиться при герцогине Анне, вернее при королеве Анне — теперь следовало привыкать к этому новому ее титулу, — и сопровождать мачеху в Вестминстерское аббатство в качестве одной из фрейлин. Накануне король Ричард и королева Анна в сопровождении громадных свит, состоящих из лордов, чиновников и слуг, проследовали процессией по Лондону, от Тауэра до Вестминстера. Король, облаченный в костюм из материи синего цвета с золотым шитьем, в свободно свисавшей с его плеч длинной мантии из пурпурного бархата, богато украшенной горностаевым мехом, ехал в седле. Анна, которая похудела от постоянных тревог за последние недели, следовала за ним в коляске, тогда как Кейт и другие дамы тряслись сзади в повозках. Вся знать двигалась в единой процессии, которую замыкали четыре тысячи сторонников Ричарда с Севера: они гордо щеголяли своими значками с изображением белого вепря.