— Я это знаю, святой отец, — заверила его Кейт.
— Иногда в государственных делах цель оправдывает средства, — сказал епископ.
— А мой покойный дядя король Эдуард… Он действительно был женат на леди Элеонор Батлер? — отважилась спросить Кейт.
Епископ Рассел вздохнул:
— Нет, дочь моя, это была выдумка епископа Стиллингтона, и герцог решил поверить в нее. Это давало ему необходимый предлог, чтобы претендовать на трон.
— Значит, принцы имеют полное право на корону?
— Некоторые именно так и считают.
А еще люди считают, что ее отец узурпировал трон и не имеет права называться королем, поняла Кейт. Однако он наверняка искренне верил в то, что епископ Стиллингтон сказал правду.
— Но мой отец — законный король? — поинтересовалась Кейт.
— Безусловно. Он был признан таковым лордами королевства во время коронации, а парламент издал акт Titulus Regius, [58] подтверждающий его титул.
Это звучало утешительно. Но ей хотелось большего.
— Говорят, что принцев убили еще до коронации, — проговорила она.
— Это неправда, — возразил епископ. — В то время они под особой охраной жили в Тауэре. И я точно знаю, что они все еще находились там, когда в Йорке нарекали принца Уэльского.
Это опровергало намеки и подозрения брата Доминика.
— Но что случилось с ними после наречения принца Уэльского? — не отступала девушка.
Взгляд епископа остановился на большом, украшенном драгоценными камнями Распятии на алтаре.
— Этого я вам сказать не могу, — ответил он. — Полагаю, что они все еще находятся в Тауэре. Клянусь вам, я не слышал ничего иного. — С этими словами епископ встал — как показалось Кейт, несколько резко. — Надеюсь, что немного утешил вас, дочь моя. А теперь я должен вас покинуть. Мне нужно быть в палате Совета. — Перед тем как уйти, он благословил ее.
Возвращаясь в свою комнату в покоях королевы, Кейт обдумывала слова епископа. Его рассказ явно расходился с тем, что писал Доминик Манчини, и уже одно это ставило под сомнение достоверность информации монаха. Будучи уверена теперь в злокозненности окружающих, Кейт сказала себе, что впредь никогда не станет сомневаться в своем отце. Какими бы средствами тот ни пользовался, чтобы получить корону, он наверняка верил, что действует в рамках закона. И принцы все еще живы и находятся в Тауэре — так считал сам епископ Рассел.
И только позднее, когда она без сна лежала в постели и невидящим взглядом смотрела на отблески огня на стенах, Кейт вдруг с ужасом поняла, что на самом деле мог означать ответ епископа на ее вопрос о том, что случилось с принцами после наречения принца Уэльского. «Этого я вам сказать не могу». Что Рассел имел в виду? Не может, потому что не знает… Или потому, что безопаснее не отвечать? И тут еще одна страшная мысль посетила ее: если принцев убили в Тауэре, то они, а вернее их тела, по-прежнему находятся там, и конечно, епископ Рассел не мог слышать ничего иного.
А Джон тем временем пытался сломить своего отца, настоятельно требуя, чтобы тот позволил ему жениться на Кейт.
— Старик обещал подумать об этом — вот и все, чего мне удалось от него добиться, — бушевал Джон, когда они встретились на следующий день. — Проклятие! Ну почему это старики забывают о том, что такое быть молодым и влюбленным? Они считают, что могут устраивать наши браки, исходя из собственных соображений целесообразности, а сами при этом и понятия не имеют, что чувствуют люди, когда сходят с ума от любви! Я, например, целыми днями напролет только и думаю что о тебе, милая Кейт! — Он подхватил девушку и закружил в своих объятиях; ее зеленые юбки и длинные волосы разметались во все стороны.
— Джон! Осторожно! Нас могут увидеть! — Кейт беспокойным взглядом обшарила пустой в этот морозный день сад.
Линкольн отпустил ее и, когда она направилась к берегу реки, пошел следом. Стоял унылый февральский день, и внизу под ними несла свои темные, мрачные воды Темза. Пейзаж был под стать настроению девушки. Она чувствовала себя такой несчастной после разговоров с Пьетро и епископом Расселом.
— Да что с тобой такое творится в последнее время, душа моя? — спросил Джон, взволнованно глядя на нее. — Скажи мне честно: может, я тебе надоел?
— Господи, нет, конечно! — воскликнула Кейт, потрясенная тем, что ему в голову могут приходить такие мысли. Она была так поглощена собой, что даже не заметила его тревоги. — Я люблю тебя, Джон! И всегда буду любить. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем. Нет, даже не думай, вовсе не ты причина моего мрачного настроения. Наоборот, только ты один и способен меня развеселить и утешить.
— Значит, сегодня у меня это плохо получается. — Он горько улыбнулся.
— По правде говоря, я не знаю, что мне может помочь, — призналась Кейт.
— Скажи мне, что тебя тревожит, а то я от беспокойства с ума сойду, — попросил он.
— Мой отец… эти страшные слухи о принцах. — Кейт беспомощно покачала головой.
— Опять ты за свое! — вздохнул Джон. — Забудь. Ты гоняешься за призраками, которых нет. Принцы находятся в Тауэре, живые и здоровые.
— Ты это точно знаешь?
— Я в этом уверен. А сегодня пришла хорошая новость: королева и ее дочери согласились покинуть убежище. Король поклялся защищать наших кузин и заботиться о них. Согласись, что Елизавета вряд ли доверила бы их человеку, который убил ее сыновей. Подумай об этом, любовь моя.
— Но другой ее сын, Грей, был казнен без суда, — возразила Кейт.
— Ты же знаешь, почему так произошло. И Елизавета тоже наверняка все понимает. Между прочим, король пообещал простить ее старшего сына Дорсета, если тот оставит Генриха Тюдора и вернется в Англию. Так что для твоего мрачного настроения нет никаких оснований, милая, клянусь тебе.
Он наклонился и наградил ее долгим поцелуем, его щеки на морозе были жесткими и холодными. Никогда еще Линкольн не целовал ее с такой страстью, у нее аж дыхание перехватило.
— Надеюсь, теперь тебе стало получше, — сказал Джон, лукаво подмигнув Кейт.
Ей и самой тоже так показалось, и она поспешила во дворец, завернувшись в свой плотный плащ. Руки у Кейт посинели от холода. И тут перед ней появился разрумянившийся паж в королевской ливрее.
— Я искал вас повсюду, миледи, — сказал мальчик. — Вас желает видеть король. Он распорядился, чтобы вы немедленно пришли к нему во внутренние покои.
— Да, конечно, — ответила она и, не подозревая ничего плохого, поспешила к отцу.