Она принесла бутылку коньяка, передала ее Косолапу, чтобы он ее откупорил, поставила на стол рюмки. Сначала тост произнесла она, затем — Шах, после него Косолап. Все правильно они говорили, но Карина знала, что присматривать за ними все-таки необходимо, и знала, как взять их обоих под надзор…
Бессонная ночь, тяжелый день — стрельба по лампочкам, встреча с Сухарем, не менее тяжелый разговор с Шахом и Косолапом. Устала Карина до изнеможения, но это нестрашно. Главное, что она добилась своего. Строптивые авторитеты признали ее власть над собой, и теперь она твердо сидит в седле на белом коне.
Шах и Косолап уже ушли. Она убралась после них, приняла душ. Хмель от коньяка прошел, опьянение от успеха тоже ослабло. Тогда и вонзился в сознание острый, как раскаленная игла, вопрос: где Антон? Почему его до сих пор нет?..
Может, он обиделся из-за того, что эту ночь она провела в делах со своими друзьями? А может, просто бросил ее, как сделал это с Анной?.. Но ведь он должен понимать, что ее нельзя бросать. Она жестокая. Очень жестокая. Более того, ей нравится быть такой. Она уже сама себя начинает бояться… Нет, не должен Антон становиться ее врагом. Она любит его, очень любит, поэтому готова быть его мягкой домашней кошкой. Но если вдруг он бросит ее…
Антон появился в первом часу ночи. Она уже засыпала, когда раздался звонок в дверь.
— Ты одна? — настороженно спросил он.
— Нет, семь гномов в кровати… Где ты был?
Она смотрела на него, и злость выходила из нее, как вода из простреленного картечью ведра. Что за магическая сила в нем?..
— А ты где вчера была?
Он осторожно обогнул ее, заглянул в одну комнату, в другую. И не любовника он боялся там увидеть, что-то другое пугало Антона. Портфель он не выпускал из своих рук.
— Чисто по делам.
— Ну, так и у меня дела… — Он открыл портфель, достал оттуда одну пачку денег, другую.
И не советские это деньги, а доллары. Стодолларовые купюры в упаковках, перетянутых резинками от бигуди.
— Квартиру выставил?
— Выставил, — кивнул он, закрывая портфель. — Я давно ее уже пас. Цеховик там живет. Такой же темный, как Корейко.
— Какой Корейко? — не поняла Карина.
— Ну, из «Золотого теленка». Читала?
— Это Корейко твой темный, а я просвещенная.
Карина взяла портфель, открыла его и высыпала на стол все содержимое. Там не две пачки, а не меньше трех десятков.
Антону не понравилась ее самодеятельность, но ведь он знал, с кем имеет дело, поэтому промолчал.
— Представляешь, обычная квартира, обычная дверь… С виду обычная, с обычным замком. Думал, отмычкой на раз-два… Обломался. Минут пять провозился… Обратно иду, менты едут. Как раз к этому дому подъехали, в тот самый подъезд зашли… — разволновался Антон. — Мне кажется, меня соседка увидела, когда я с дверью возился. Тайник я быстро нашел… Мне повезло, что быстро, иначе бы прямо там замели…
— Разве тебе не говорили в школе, что воровать нехорошо? — усмехнулась Карина.
— Мне и в зоне это говорили.
— А ты не поверил?
— Поверил. Но мне нужно.
— Денег не хватает?
— Дело не в деньгах. Это азарт охотника. Это сильнее меня.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Твоя Анька тебя бы не поняла. Только я тебя могу понять. Мы с тобой — одна сатана…
Карина широким движением руки смахнула на пол деньги, сама села на стол, взяла Антона за галстук, притянула его к себе и жадно впилась в его губы. Плевать ей на его деньги. Она на них даже не претендует. Ей только он сам нужен…
Двести десять тысяч долларов. Пять минут на взлом, десять — на тайник. Всего за каких-то пятнадцать минут. И прессовать никого не надо, и никаких разборок за место под солнцем. Пришел, взял, и привет…
— Умные люди в рублях деньги не хранят, — сказал Антон. — Доллары, фунты…
Деньги уже в портфеле, а на столе закуска, выпивка. После секса Антона потянуло на жратву, и Карина не поленилась поджарить ему яичницу.
— Доллар по пятерке влет уходит. Это что ж получается, ты «лимон» сделал? — не без восхищения спросила Карина.
— Как бы меня самого не сделали…
— Здесь тебя никто не достанет.
— Ну, не знаю…
— Хорошо, завтра новую хату найдем.
— Завтра может быть поздно, — покачал головой Антон. — Соседи видели, как я к тебе заходил. Менты, если что, соседей опрашивать начнут…
— Ты пальчики на месте оставлял?
— Нет, я в перчатках работаю. И в очках… И еще парик у меня был, усы…
— Тогда в чем проблемы?
— Ну, мало ли…
— Пока фоторобот составят, пока «внимание всем постам»… Этой ночью можешь спать спокойно… А если вдруг заметут, буду тебя ждать верно и трепетно, — с шутливой улыбкой сказала Карина.
— Это не меньше десятки потянет…
— Ничего, мне двадцать девять будет, когда ты выйдешь. Я еще молодая буду и красивая… А ждать я тебя буду. Честно, никогда и ни с кем. И дело не в тебе, дело во мне. Я ни с кем больше не смогу. Да мне ни с кем и не надо.
Она совершенно уверена была в том, что говорила. Антон не просто ее наваждение, он еще и навсегда.
— Не говори «гоп»! — польщенно усмехнулся Антон.
— Как я говорю, так и бывает. Потому что я знаю, что говорю. Если я сказала, что весь Тяжмаш моим будет, так оно и оказалось. Я с Сухарем проблему решила, теперь Шах с Косолапом подо мной. Все уже договорено. Я ими рулить буду. И «общак» у меня будет. И власть, и «общак», и люди… Скажи адрес, который ты выставил, я людей возьму, съезжу туда, узнаю, что да как. И с соседкой поговорим, которая тебя могла видеть…
— Как поговорите?
— Ну, мы не беспредельщики, людей почем зря не обижаем. Молчание силой можно выбить, а можно деньгами. Сколько там и чего нужно, я пока не знаю, на месте разберемся…
— Ну, было бы неплохо.
— Я тебя в обиду не дам. Если тебя вдруг повяжут, адвокатов наймем… Ты меня извини, но это будет из твоих денег. Ты не наш человек, из «общака» я на тебя тратить не смогу.
— Я тебя понимаю… Можешь взять все… Ну, если вдруг…
— Все не надо, сколько понадобится, столько и возьму. Сами по себе мне твои деньги не нужны. Ты мне веришь?
— Верю.
— Тогда не дергайся. И слушайся меня во всем. Завтра снимем новую квартиру, и ты будешь там жить, пока все не уляжется. Безвылазно будешь жить.
Карина невольно усмехнулась, поймав себя на интересной мысли. Она вдруг подумала, что Антон мог жить с ней как неработающая жена при состоятельном муже. Но ведь он такой же охотник по жизни, как она, и не сможет она удержать его у себя под юбкой…