К кучке обескураженных людей подошел мужчина в солидном возрасте. Уже под пятьдесят, одетый второпях, порядком вымазанный. Но в целом спортивный, подтянутый, и две глубокие залысины на лбу его не портили. И пистолет в опущенной руке смотрелся гармонично. И бледность на лице была уместная. Завизжала Галка, оттолкнулась пяткой от Игната, пронеслась, как пуля, и едва не запрыгнула субъекту на шею. Засмеялась Даша, обняла Андрея:
— Андрюша, я еще никогда так содержательно не проводила отпуск…
А Галка облобызала субъекта, потом вгляделась в него, отстранившись:
— Ты пил, родной? Глаза какие-то красные…
— Я плакал, родная, — сдержанно улыбнулся субъект и поставил Галку на землю.
— А вы, надо полагать, молодой человек нашей Галины? — догадался Андрей, поднимаясь вместе с повисшей на шее Дашей.
— Михаил Юрьевич мой, — похвасталась Галка. — Не Лермонтов, конечно, но тоже стихи пишет.
— Михаил, — протянул жилистую длань спаситель, и Андрей с удовольствием ее пожал. — Не сказать, что очень молодой, но пока еще способный пробежать по лесу несколько километров. Я в местной полиции работаю, новый человек в этом поселке…
— Я в курсе, — отозвался Андрей.
И лопнуло напряжение, люди оживленно стали что-то выкрикивать, смеялись, хлопали спасителя по плечу. Михаил был в курсе событий, собирался составить компанию Галке, но та умчалась без него — не хотелось подставлять хорошего человека. И он сломя голову кинулся искать свою возлюбленную, слышал выстрелы на заброшенной ферме, наткнулся на подстреленного боевика, в лесу — на целую компанию калек, бросился по следам колонны людей, а те усердно топтали тропу…
— Больше так не делай, любовь моя, — погрозил он Галке кулаком. — Ты меня чуть до инфаркта не довела.
Галка картинно надулась:
— Я должна отчитываться в каждом шаге? Надо же, глава семьи! Не рассказать ему о своих планах на вечер, что кота не покормить перед сном…
— Раньше приходилось убивать, Михаил? — покосился Андрей на мертвеца.
— Ни разу, — поиграв жилкой на виске, признался полицейский. — Четверть века в органах, а вот так, чтобы собственноручно кого-то убить…
— Ну, с первенцем. Спасибо, что выручили. Жалко, конечно, что этот поганец больше ничего не расскажет…
— Расскажет, — улыбнулся Михаил. — Я записал вашу беседу на диктофон. Качество, конечно, не ахти, большое расстояние, к тому же он спиной стоял. Но, думаю, специалисты разберут. Прошу прощения, — стушевался коп, — что заставлял вас понервничать, сразу не обозначил свое присутствие, но я должен был это записать. Я же видел, что он не собирается стрелять. А как собрался…
— Вот все вы менты такие! — всплеснула руками Галка. — Вам лишь бы людей помучить. Смотри, дорогой, ты сегодня очень рисковал, — она погрозила пальчиком. — Мог остаться без верной подруги… и без жены.
— Ты делаешь Михаилу предложение? — удивился Игнат. И все рассмеялись. Присутствие трупа уже не заставляло нервничать и зажиматься.
— Теперь о деле, — сказал Михаил, привлекая к себе Галку. — Я связался со знакомыми парнями в краевом управлении Следственного комитета. Поставил в известность, что в деле о массовом убийстве девятилетней давности в Выжинском районе вскрылись новые обстоятельства. Вероятно, мой запрос продвинут и назначат пересмотр дела. Надеюсь, со дня на день в район прибудут следователи из краевого центра.
— Спасибо, Михаил, — кивнул Андрей. — Это очень мило. Но беда в том, что о прибытии следственной группы наши фигуранты узнают заранее. У них будет время замести следы или пуститься в бега. Или попытаться снова нас уничтожить. И стоит обратить внимание, что у нас практически нет доказательств. Глупо сидеть сложа руки и ждать следователей. Фигурантов нужно изолировать и выбить признание.
— Согласен, — допустил Михаил. — И по этому поводу у меня имеется одна идейка…
Мужчина в расстегнутом полицейском мундире нервно вышагивал по кабинету, косясь на портрет президента. На улице стемнело, рабочий день закончился, а он по-прежнему просиживал штаны на рабочем месте. Он со злостью подскочил к окну, задернул шторы. Какой-то мерзкий страх, превращающий его в какого-то ничтожного карлика, не покидал его. Проблемы сыпались как из рога изобилия. Трупы воров и их приспешников из морга еще не увезли, со дня на день ожидается прибытие «ответственной» делегации, и будет Рудольф Валентинович иметь бледный вид на воровской сходке. Как допустил, почему не наказал виновных? Собственные подчиненные избиты, сообщить ничего не могут. Отморозки с прииска — безнадежные калеки. Кого отправлять на войну? Силы тают. Извещать краевой УФСИН он боялся: если узнают большие начальники, точно быть беде… Пугающее ощущение, что подбираются и к нему, эти твари уже рядом, ничего не боятся… Будь он проклят, этот Островский, нарисовался, беглый зэк, и никакие меры его не берут. Несколько часов назад он отправил людей на Кривобалочную улицу, чтобы забрали мать и бросили за решетку. Отличный инструмент давления, и почему он раньше не додумался? Но не оказалось дома этой математички, увезли ее в неизвестном направлении. Засада, конечно, оставлена, но никакой надежды. Предательская мысль возилась под темечком: а не пора ли валить? Да ни в жизни! Из-за какого-то паршивого зэка?! Завтра он насядет на перепуганного Дорохова — пусть заказывает с приисков еще людей, да побольше, полумерами тут не отделаться, нужно прочесывать урочище и заказник, хватать всех, кто имеет отношение к этому гаденышу.
Он глянул на часы: девять вечера, хватит изводить нервную систему. Схватил фуражку, проверил пистолет в кобуре и зашагал из управления. У «аквариума» дежурного он сделал остановку, помялся. Нет, предчувствия на ровном месте не рождаются, он большой начальник или кто?!
— Слушаю вас, товарищ майор! — дежурный лейтенант с готовностью подпрыгнул, чуть не приложил руку к пустой голове.
— В моем телефоне маяк, лейтенант, — немного смущенно буркнул Рудольф Валентинович. — Позвони Митрохину, программисту, он объяснит, как по карте отследить местоположение мобильника.
— Собираетесь пропасть, товарищ майор? — ляпнул дежурный и прикусил язык. Майор сделал вид, что не расслышал.
— В одиннадцать вечера я позвоню сюда, — проворчал начальник РУВД. — Если не позвоню, позвоните сами. Если не отвечу, отследить местоположение телефона и все группы — на выезд.
— Что-то случилось, товарищ майор? — растерялся дежурный.
— Не каркай, — пробормотал майор и направился к выходу.
— Товарищ майор, может, парочку сотрудников к вам приставить? — проговорил в спину оробевший офицер.
Майор поколебался. Соблазн велик, но стоит ли демонстрировать подчиненным, что он испуган? Разговоры пойдут, будут хихикать за спиной…
— Не стоит, лейтенант, сам справлюсь!
Майор чуть ли не бегом пересек пустынную парковку. Брелок, подножка, взревел красавец-внедорожник цвета серого асфальта. Он облегченно перевел дыхание и выехал с парковки. На всякий случай обернулся, осмотрел пространство между сиденьями — не затаился ли злоумышленник? Фонари на улице 18-го партсъезда практически не горели, хотя торчали через каждые сто метров. Он ушел с дороги — Овражными переулками можно быстрее добраться до трассы на Юбилейный, где у майора имелся двухэтажный белокаменный особняк. Помчался вдоль бетонного забора, за которым четверть века назад прекратил свое существование завод металлоизделий. Дорога пустынная, темнота какая-то ненормальная. У перекрестка высился знак «Уступите дорогу», но он не собирался снижать скорость. Ступайте к дьяволу со своими ПДД! И чуть сердце не выскочило, когда на примыкающей дороге вспыхнули фары и серая «жулька» выскочила на перекресток. Ругнувшись по матушке, Рудольф Валентинович ударил по педали. Завизжали тормоза, машина пошла юзом, встала боком на пересечении улиц. И «Жигули» остановились. Он выпрыгнул из машины вне себя от злости — какая-то шантрапа будет мешать его проезду! Окончательно у майора помутился разум. Он бросился вперед, расстегивая кобуру. А из «Жигулей» уже выпрыгивали трое в масках.