Состояние было такое, точно кувалдой под дых получил, а вместо воздуха в легкие ворвался дым. Олег посидел еще минуту или две, глядя в одну точку перед собой, потом очнулся от звона и воплей — менеджеры расколотили о плитки пола пару тарелок и теперь веселились по этому поводу, уборщица подбирала осколки, официантки мигом оказались рядом и внесли битую посуду в счет. Олег положил на стол деньги и поднялся, прошел между столиков, сдерживаясь, чтобы не обернуться на заросли, где исчезла Вера, вышел на крыльцо и направился к парковке. Не было внутри ни боли, ни тяжести, ни пробованной уже не раз горечи измены, пусто было и холодно, аж озноб пробирал. А в голове крутилось одно: Маринка, дрянь, не наврала, сказала чистую правду, ничего не приукрасив и не добавив от себя лично. А чего тут приукрашивать или придумывать, все издалека видно, во всем права его бывшая, сто раз права. Она умная, он дурак, вот и весь сказ, и только и умеет в жизни, что пулять из пистолетов, хорошо умеет, и это, кстати, хорошая мысль, в сейфе «Бункера» парочка стволов давно пристрелки требует, все руки не доходили, до этого самого дня.
Уже подступали ранние сумерки, Олег осмотрелся в полумраке, разбавленном молочным светом фонарей, но белой «Тойоты» не заметил. Посидел немного в «Ауди», завел машину, аккуратно вывел ее за ворота и не спеша, по правой полосе, никого не обгоняя и даже не глядя, что делается слева, поехал на работу.
Диман при виде входящего Олега сначала удивился, потом присмотрелся, сделал равнодушное лицо и безропотно выдал ключи от оружейки. Олег расписался в журнале и пошел по дуге коридора к свободной галерее, самой дальней и короткой, ее обычно и использовали для пристрелки, тренировки здесь проходили редко. Опробовать предстояло новые приобретения «Бункера» — пятизарядный бразильский «Taurus» и купленный-таки по просьбам клиентов «пустынный орел», двухкилограммовую красоту и гордость, с коей хозяин едва расстался, не желая выпускать «орлушу» из рук. И обе эти игрушки надлежало в кратчайший срок пристрелять, дабы средняя точка попадания на определенных дистанциях совпадала с линией прицеливания, а проще говоря, отрегулировать должным образом прицельные устройства обеих новинок. Патронов и времени на это занятие уходило немало, как раз то, что и нужно ему сейчас — занять голову регулировкой мушки, а не прокручивать в памяти липкие «картинки», что так и стояли перед глазами.
Дефицита в патронах «Бункер» не испытывал, Олег достал из сейфа по две коробки «маслят» к каждой единице, разложил оружие на стойке. С чего начать: с этого — он смотрел на изящный, истинно дамский «таурус» и массивный, смертоносный даже в незаряженном состоянии «орел». Постоял так с минуту, выбрал «израильтянина», вогнал в рукоять снаряженный магазин, надел наушники и очки, прицелился… От выстрела руку с оружием швырнуло вверх и влево, гильза врезалась в стекло перегородки, срикошетила от нее и угодила в висок. За ней вторая, третья, и так все, кроме последней, она приземлилась правильно, на полу за правым плечом, Олег положил пистолет на стойку и почувствовал, как горят щеки. А ничего странного, по физиономии семь раз прилетело тяжелым горячим медным цилиндром, хорошо, что ожога не осталось, был бы след на всю оставшуюся, как память об очередном черном дне… Зато руки не устали, зверскую отдачу удалось сдержать, Олег вытряхнул из коробки патроны, из рукояти «орла» — пустой магазин и принялся снаряжать его. Поправил мушку, чуть опустил ее и сдвинул вправо, прицелился в самопальную мишень, выстрелил дважды, не реагируя на выброс дульного пламени из ствола и отдачу, что буквально выкручивала руки, зато гильзы ложились как положено, вылетали из окошка для выброса, свистели мимо и пропадали за спиной.
За четверть часа Олег расстрелял три магазина и уже почти ничего не видел перед собой из-за сизых клубов порохового дыма, густых клубов, плотных, как табачный дым в ресторане, и после него тоже осталась горечь на губах и неприятная муть в голове. Олег поморщился, вскинул «орла», выстрелил дважды, и тут не услышал — все равно бы ничего не разобрал в наушниках, да еще и за зверским грохотом, — почувствовал, что за спиной кто-то есть. Обернулся, не опуская пистолет, сделал это на чистом рефлексе, что вдолбили сначала в училище, а потом на практике, в горах и селениях, где смерть поджидала за каждым камнем. В развороте поднял пистолет еще выше, точно на уровень глаз, и смотрел на Веру через прицел. Та стояла у двери в галерею, зажав ладонями уши, и смотрела на Олега. Опустила руки и пошла навстречу, не быстро, но и не медленно, по пути скинула туфли и теперь держала их за ремешки с застежками. Шла спокойная, собранная, без улыбки — веселой, заискивающей или просящей, выглядела, как всегда перед стрельбой, серьезной и сосредоточенной. Олег отвернулся, положил «орла» на стойку, снял трубку с внутреннего телефона. Диман отозвался немедленно, словно того и ждал.
— Напоминаю, у меня пристрелка, — гася вскипавшую злость, сказал Олег, — почему в галерее посторонние?
— Она заплатила за полтора часа, — как-то очень напряженно отозвался Диман.
— Ну и что? — Олег не смотрел на девушку, но чувствовал, что та уже рядом, чувствовал запах ее духов, слышал дыхание и шорох одежды. Обернулся — Вера развязывала пояс светлого плаща, накинутого поверх платья.
— Я занят, — стараясь не заорать, повторил Олег, но администратор перебил его:
— Сам ей это скажи, ладно? — Таким голосом и тоном Диман говорил если не первый, то точно второй раз за все время, что Олег проработал в «Бункере». Причина давно пропала из памяти, но тоже была веской и серьезной, как и эта. Олег повесил трубку, сосчитал до пяти и повернулся к Вере. Она не улыбалась, стояла перед стойкой и, заложив руки за спину, разглядывала оружие. Посмотрела на Олега, собрала волосы в «хвост», стянула их снятой с запястья пестрой тесемкой. И все молча, без единого слова, только выразительно постучала ногтем по стеклу маленьких наручных часов, и Олег намек понял. «Да на здоровье. Любой каприз за ваши деньги». — Он решил, что будет вежливым, несмотря ни на что. Согнулся в ерническом полупоклоне, проговорил, глядя в пол:
— Чего изволите?
— Как всегда. — У нее голос тоже не дрогнул, нет в нем ни ехидства, ни усмешки, обычный выдержанный тон, обычное отсутствие эмоций и требовательность выложившего хорошие деньги клиента.
— Но можно и этот. — Вера смотрела на «таурус», потянулась к нему, Олег вырвал револьвер почти из рук девушки, отнес в оружейку, прихватил заодно и «израильтянина». Убрал все в сейф, постоял немного за прикрытой дверью, приходя в себя и в темпе соображая, как быть дальше. Решил сделать вид, что ничего не произошло, от объяснений уклониться любым способом и вообще поскорее избавиться от Веры. Помогла мигом отрезвившая и вернувшая способность ясно соображать мысль — они друг другу никто, каждый волен жить своей жизнью, не отчитываясь ни перед кем. Приготовил на всякий случай короткую, отсекающую все вопросы речь, взял из сейфа «беретту», патроны и вернулся в галерею.
Вера сидела на стуле, положив нога на ногу, и смотрела на экран мобильника, кажется, писала эсэмэску. Улыбнулась чему-то, нажала зеленую клавишу и поднялась, бросила телефон в сумку, подошла к стойке. Без напоминания надела очки и наушники, подняла «беретту», прицелилась, плавно, как учили, нажала на спуск. И промазала, точно впервые взяла в руки оружие, ствол мотался в ее руках влево и вправо, пули летели куда-то в область мишени, и редкие попадали внутрь контура.