Обняв сына за плечи, я почувствовала, как он вздрогнул, а потом уставился в окно, не замечая присутствия Бисли.
— Что они тебе сказали, милый?
Рейчел Даттон водрузила свой внушительный зад на стол Бисли и, откашлявшись, произнесла:
— Миз Рен, я слышала все эти разговоры по поводу ваших семейных дел и прекрасно понимаю, что ни вы, ни Хейден ни в чем не виноваты, но ведь людям не закроешь рот. Особенно детям. Как бы там ни было, Хейдену следует научиться себя сдерживать, когда затевается драка, и четко понять, что бросаться на людей с кулаками нельзя.
— Они тебя обзывали, — прошептал Хейден и посмотрел на меня, но тут же отвел взгляд и снова уставился в окно. — Говорили, что тебя нужно посадить в тюрьму вместе с папой, а Эштон сказал, что ты сучка.
— Хейден, нельзя обращать внимание на болтовню таких людей, — обратилась я к сыну, а потом повернулась к Бисли и Даттон: — Почему учитель не прекратил это безобразие до начала драки? Почему никто не говорит о том, чтобы наказать Эштона?
— Очевидно, мистер Дрейк не знал, что происходит, пока не началась драка, — откликнулся Бисли. — Послушайте, миз Рен, обычно мы заставляем мальчиков извиниться и пожать друг другу руки, но, принимая во внимание тот факт, что у Эштона сильно разбита губа, я буду вынужден подумать о карательных мерах…
— Ни в коем случае! — оборвала я Бисли, делая протестующий жест рукой. — Во всяком случае, не раньше, чем, как вы выразились, «карательные меры» будут приняты в отношении Эштона и остальных детей, которые оскорбляли моего сына. Я понимаю, что Хейден провинился, но выходку других детей также нельзя оставить безнаказанной, принимая во внимание те гадости, что они ему наговорили.
— Да, но Хейден утверждает одно, а остальные ребята говорят другое.
— Что?! Так нападающих было не двое, а больше?
— Нам известно, что в драке участвовало не менее пяти человек, — ответил Бисли и тяжело вздохнул.
— Пять человек нападают на моего сына, и он же еще оказывается виноват?! — Теперь настал мой черед посмеяться, хотя ничего веселого в этом не было.
— Хейден — единственный, кто остался цел и невредим. — Бисли бросил в сторону сына восхищенный взгляд.
Подумать только! Цел и невредим! Я была готова лопнуть от злости, но положение спасла мудрая Рейчел Даттон, которая вовремя вмешалась в разговор:
— Миз Рен, мы с Томасом обсуждали этот вопрос до вашего прихода и, кажется, нашли подходящее решение. Мы предлагаем оставлять Хейдена после уроков в течение двух недель. Официально такая мера называется «временным исключением с пребыванием в стенах школы», но ваш сын не пропустит ни одного урока, а после уроков он до конца дня будет сидеть в моем классе и может использовать это время для самостоятельных занятий и выполнения домашнего задания.
Бисли не скрывал, что благодарен Рейчел за своевременное вмешательство.
— У Рейчел большой опыт работы с неуравновешенными детьми. Она часто оставляет их после уроков… — Увидев выражение моего лица, он быстро поправился: — Нет, мы не считаем Хейдена неуравновешенным ребенком, просто он не всегда может сдержать свои эмоции, и сейчас лишнее внимание ему не повредит.
— И тогда Джерри Хейл не станет обращаться к адвокату.
— Просто она от нас отстанет, миз Рен, — пожал плечами Бисли. — Думаю, при сложившихся обстоятельствах подобные тяжбы вам совершенно ни к чему.
Мне хотелось дать волю своим чувствам, расшвырять все бумаги, аккуратно сложенные на столе у Бисли, перевернуть картотечные шкафы и разбить кофейную чашку с эмблемой штата Северная Каролина о его тупую лысую голову. Рейчел Даттон догадалась, что творится у меня на душе, и оценила серьезность моих намерений, но вынести добрый сочувственный взгляд учительницы у меня не хватило сил. Сделав судорожный глоток, чтобы избавиться от комка в горле, я ласково погладила сына по голове.
— Послушай, Железный Майк, как ты смотришь на то, чтобы посидеть пару недель дома и не трястись по утрам в автобусе?
Хейден с горестным видом пожал плечами.
— Они все равно будут обзываться и говорить гадости, только в следующий раз постараются, чтобы никто этого не услышал.
Бисли наклонился к Хейдену через стол.
— Сынок, обещаю, что мальчишки больше не будут тебе досаждать. Сделаю все, что от меня зависит. Я вызову каждого к себе в кабинет, и мы серьезно поговорим об их поведении. Но и ты должен пообещать, что в следующий раз, вместо того чтобы раздавать зуботычины, обратишься за помощью к кому-нибудь из учителей. Договорились?
Хейден в ответ только пожал плечами.
— Хейден, милый… — Я бросила на сына умоляющий взгляд.
— Договорились, — выдавил он через силу.
Итак, конфликт мало-мальски разрешился. В этот момент зазвенел звонок, и коридоры школы наполнились обычным шумом и гамом, который несся нам вслед до самых дверей. Было три часа дня, и все школьные автобусы выстроились шеренгой у обочины, отравляя воздух смесью из выхлопных газов и запаха старого ржавого железа. Когда мы сели в машину, я обратилась к сыну:
— Ты не должен реагировать на их выходки, иначе придется драться всю жизнь.
— Знаешь, мама, а я уже готов к тому, чтобы драться всю жизнь.
К десяти часам, когда стали передавать вечерние новости, я чувствовала такую душевную опустошенность, что даже не было сил разозлиться на Дженнифер Маклин. Наше интервью закончилось так быстро, что я даже не успела оценить свои ответы на вопросы журналистки и понять, какое произвела впечатление на людей. Впрочем, на все уже было наплевать, и просто хотелось, чтобы поскорее наступил конец безумию и я снова могла вести тихую жизнь под чужим именем. После суда над Рэнди я затратила немало трудов, чтобы ее наладить. Я хотела, чтобы мои усилия не пропали зря, чтобы Хейден заводил новых друзей и по-прежнему считал своего отца обычным мошенником, который не стоит того, чтобы о нем вспоминали.
Конечно, я понимала, что это невозможно, и даже испытывала радость, что больше не надо лгать. Во всяком случае, теперь не надо дрожать от страха, что в один прекрасный день Хейден узнает правду об отце. Просто налетел ураган и разрушил ставшую привычной жизнь, и теперь придется разбираться с последствиями катастрофы.
Кэролайн Роу позвонила сразу же после программы новостей.
— Совсем не так плохо, как вы предполагали, — проговорила она с напускной бодростью, которая ей совсем не шла.
— Вопрос о Докери прозвучал, как и хотела Маклин. Она представила дело так, будто я имею какое-то отношение к его исчезновению, и я выглядела виноватой.
— Но вы ни в чем не виноваты и выглядели как порядочный человек, который хочет вернуться к нормальной жизни. Не сомневайтесь: тех, кому это понятно, гораздо больше, чем вам кажется.