Через несколько дней ее муж, их две дочери и она улетят в Инсбрук, где Жильбер — она предвидит это уже сейчас — начнет играть комедию счастья, с непременным фотографированием семейства: улыбчивые и загорелые, сидят под пледами на санях, запряженных лошадью с колокольчиками, которая везет их куда-нибудь к разогретому вину. Эта фотография в рамке будет вывешена в его кабинете в клинике, дабы свидетельствовать об их удаче и счастливых днях. Веха воспоминания для слабеющей памяти.
Сюзанна решительно не способна на счастье. Поэтому надеется, что ее дочери не будут похожи на нее.
На плазменном экране в гостиной Анжелика и Эмма смотрят, как их мать появляется и садится за серый металлический стол напротив мужчины, одетого в голубую пижаму. Он тоже сидит. Позади него на заднем плане другой, в белом халате. Их мать тоже в белом халате. Она смотрит на своего, как понимают девочки, пациента. У него высокий голый череп, который частично маскируют седеющие бакенбарды. Когда он поворачивается к камере, видно его лицо и волосатые уши. Нос картошкой, брови очень густые, а щеки сизые. Взгляд бездонный и непроницаемый.
— Расскажите мне, что произошло у вас в субботу, — спрашивает их мать в кабинете с голыми стенами.
Плохо слышно. Звук резонирует. Девочки с трудом различают ее голос. Такой серьезной они ее никогда не видели.
— В субботу? Два дня назад… Но… Вы хотите сказать, о пришельце, который завладел моим домом?.. Тут либо он, либо я, — говорит он, поглаживая себя по голове. — К счастью, я умею их обнаруживать, вы знаете.
— Когда вы вернулись домой, он на вас напал?
— Да, но не сразу.
Он отвечает медленно, колеблется, умолкает после каждой фразы. Однако говорит очень убедительно. Их мать слушает его внимательно, кивает.
Эмма смотрит на старшую сестру, будто спрашивая: «Когда все это кончится?»
Анжелика пожимает плечами, сосредоточивается на экране.
— Иди в свою комнату, если хочешь, я остаюсь.
Младшая не двигается с места.
Мужчина продолжает:
— Сначала он пытался уничтожить меня с помощью телепатии. Он из тех пришельцев, которые действуют на мозг, перемещаются на роликах… Поэтому обычно они принимают вид моей жены в инвалидном кресле. Но они исчерпали свои телепатические возможности. Мне понадобилось меньше трех секунд, чтобы обнаружить их присутствие. Я сделал вид, будто ничего не произошло. Знаете, понадобились годы, чтобы я стал чувствовать их присутствие… Они нападали на мою машину. Она не поддавалась управлению… Чтобы меня убить, понимаете?
Их мать кивает.
— И в такси был случай, когда я определенно с ними столкнулся. Я наблюдал за ними в зеркало заднего вида. По-моему, они поняли, что я знаю… И не попытались напасть. Но в этот раз…
— Он вам угрожал?
— Когда я проходил позади него, чтобы взять огнетушитель, он меня попросил принести ему оранжад… Чтобы отвлечь мое внимание…
— Он попросил вас принести оранжад голосом вашей жены?
— Это был искусственный голос. Моя жена никогда не пьет оранжад.
— И для вас эта просьба стала сигналом?
— Для меня это стало необходимостью открыть холодильник. Мне было по-настоящему страшно… Если бы подчинился — был бы мертв. Я видел, как трепещут эти щупальца.
— Эти щупальца?
— Он их выпускает, чтобы уничтожить жертву. К счастью, у меня было время пробить ему череп огнетушителем.
Правой рукой Эмма сжала бедро сестры. Оно дрожало. Но их мать на экране оставалась невозмутима. Это их успокоило.
— Сзади? — спросила она.
— Это был мой единственный шанс.
— Хорошо… А потом вы отрезали ему голову. То есть он еще не был мертв?
— Что? — в ужасе вопит Анжелика. — Это отвратительно!
— Тссс, — шепчет Эмма, сунув в рот большой палец. — Он сейчас маме объяснит.
Подперев голову руками, широко распахнув глаза, младшая зачарованно смотрит на экран. Анжелика, нахмурив брови, снова поворачивается к телевизору, наполовину спрятав лицо в диванную подушку.
— Я должен был отрезать голову, чтобы положить ее в микроволновую печь. Волны печи против их собственных волн, понимаете?.. Чтобы наверняка убить пришельца, нужно положить его голову в микроволновую печь… Если этого не сделать, он воспользуется тем, что вы повернетесь к нему спиной, и вас… Никогда не забывайте об этом, доктор, — говорит он, пристально глядя на нее.
«Я запомню», — слышат они ее шепот.
— Это ужасно, — стонет Анжелика. — Как она может разговаривать с такими людьми?
— Замолчи.
— И как вы отрубили ему голову?
— Ну… сечкой. У моей жены всегда есть сечка в кухне. Ее отец был мясником, и он научил ее этим пользоваться. Иногда это удобно… Ну вот, когда я пробил ему голову, он упал с кресла. На полу это было легко. У меня была опора.
Две девочки окаменели на диване. Они видят, что их мать закрыла глаза и ущипнула себя за кончик носа.
— Но ваша невестка, когда она пришла к вам и увидела этот… беспорядок в кухне, подумала, что это ваша жена… Она сказала, что это ваша жена…
— Моя жена? Нет. Я объяснил Франсуазе. Этот негодяй принял вид Мишель, то есть моей жены. Ведь это как обычно происходит… Чтобы его не выследили… Они нас как бы усыпляют. А я хорошо смотрел… Его голова — это не голова Мишель. В микроволновке был расплавленный неопрен.
— А ваша жена?
Краткая заминка — девочкам она кажется дольше всего разговора.
— Моя жена? — переспрашивает он с печалью в глазах. — Она хотела уйти. Да, она должна была уйти. Я думаю, она в больнице. Она поправится…
— А вы, господин Пералта-Сантос, как вы теперь себя чувствуете?
— Как я себя чувствую?.. Устал… Как будто я в конце жизни… Жизнь кончается.
— Хорошо, мы здесь как раз для того, чтобы о вас позаботиться.
Санитар встает, кладет руку пациенту на плечо и направляет его к двери.
Когда серые помехи на экране сменяют эту сцену, в гостиную заглядывает Сюзанна. Анжелика в слезах сворачивается калачиком на диване, а Эмма бросается к матери:
— Мама, почему мсье Пералта-Сантос отрезал голову жене и думает, что это инопланетянин?
Бросив взгляд на экран, покрытый электронным снегом, Сюзанна видит кассету, что высовывается из зева видеомагнитофона, и бледнеет. Весь ее опыт психиатрического обучения предназначен для студентов. А не для девочек тринадцати и шести лет. Они знали только, что их мать занимается людьми с болезнями мозга в специальной больнице. Сейчас они это увидели.
— Мы хотели узнать, что ты делаешь на работе, — начинает маленькая, пока есть время объясниться.