Элла не видела смысла что-то объяснять. Все хотят, чтобы она была счастлива. Главная ложь эпохи: цель — быть счастливым. Прими таблетку и стань счастливым, забудь, что кто-то отнял у мира голубое небо. Но она, Элла, чувствовала себя как страна на военном положении: территория захвачена врагом, народ вымирает, армия сражается за каждый клочок земли. Как объяснить это Крису?

Элла опустила ладонь ему на руку.

— Мне просто нужно, чтобы ты дождался меня. Еще несколько недель.

Он покачал головой.

— Нет. — Замешательство Эллы было слишком явным, поэтому Крис добавил: — Пойми, я нужен тебе прямо сейчас. Если ты не готова принять это на веру, вряд ли несколько недель что-то изменят.

Элла прекрасно понимала, чего он желает: получить ее назад такой, какой она была раньше, чтобы она принимала таблетки и выздоравливала, а часы пошли в обратную сторону и вернулись к тому моменту в Монтекатини, перед которым Лукас пересек улицу и убил тех двух человек. И глухим, далеким колокольным звоном до Эллы донеслось то, чего она опасалась с самого начала: между ними все кончено.

Элле отчаянно хотелось, чтобы Крис принимал ее такой, какая она есть… Увы, он так и будет ждать ее выздоровления. Ему никогда не понять, что Элла не пострадала, а, наоборот, обрела истину, увидела мир таким, каков он есть на самом деле.

— Если полиция найдет убийц… — начала она.

— А если нет?

— Тогда не знаю.

Крис встал. Хотя в глубине души Элла почувствовала облегчение, она не могла поверить, что Крис сдался так быстро.

— Зачем ты приходил?

Неправильный вопрос, она не то хотела сказать…

Однако он ответил:

— Потому что скучал по тебе. Потому что думал, что могу быть тебе нужен.

Элла пыталась заставить себя встать, удержать Криса, но тот принял обиженный и оскорбленный вид.

— Я начну принимать таблетки. — Элла не это имела в виду, ей просто хотелось хоть что-то предложить ему. — И мы поедем куда-нибудь — в сентябре, как ты сказал.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас остался? — Фраза прозвучала не как предложение, скорее как требование разъяснений, и ее молчание — единственный ответ, которого он ожидал. — Я все лето буду дома.

И Крис ушел.

Элла перестала понимать людей. Как следует себя вести? Может, лучше написать ему, и, когда они вернутся в колледж, все изменится?

Она услышала голоса внизу, стук двери, звук двигателя отъезжающего от дома автомобиля. Какая-то часть ее разума оценила усилия Криса: он приехал издалека, чтобы увидеть ее, возможно, намеревался остаться, помочь ей справиться с кошмаром. И за все старания она отплатила отказом.

В дверь еще раз осторожно постучали. Элле не нужно было смотреть на отражение в оконном стекле, чтобы понять — это Саймон.

Он подошел и положил ей руку на плечо.

Элла схватила его за пальцы.

— Извини.

— Нет, я сам виноват. Думал, он поднимет тебе настроение. — Саймон помолчал, потом добавил: — Никому не нужно, чтобы ты так страдала.

Фраза прозвучала фальшиво, будто он подслушал ее в слезливом телесериале и вдобавок почувствовал неловкость, повторив чужие высокопарные слова.

— Неужели? Откуда ты знаешь?..

Элла повернулась к Саймону. Казалось, он смущен, даже испуган.

— Надеюсь, что когда я умру, то оставлю в этом паршивом мире хотя бы одного человека с таким же разбитым сердцем, как у меня сейчас. Я хочу, чтобы люди грустили. Хочу, чтобы моя жизнь чего-то стоила!

Саймон улыбнулся.

— Мы ведь договорились, что больше не станем упоминать о смерти.

— Дай мне только это лето. Одно лето, чтобы погоревать о потерянной семье. Это ведь не так много, правда?

— Конечно, нет. И все-таки подумай насчет того, чтобы поехать куда-нибудь с Крисом в сентябре. Тебе пойдет на пользу.

Элла кивнула. Саймон снова улыбнулся и бесшумно закрыл за собой дверь.

Ей хотелось кричать. Кажется, она — единственный человек на земле, который понимает, что произошло.

Ее взгляд упал на телефон, и неожиданно Элла подумала о Лукасе. Ерунда, конечно, однако номер его телефона — ее последняя слабая связь с миром, в котором она теперь обитает. Только что ему сказать? Даже сам факт, что Элла еще жива, может вызвать у Лукаса минимум интереса.

И все же причина, по которой она не подняла трубку, была скорее практического свойства. Лукас — ее запасная позиция, последнее прибежище, и ей хотелось приберечь его в резерве на черный день. Лукас пока об этом не знает, но Элла больше, чем на кого-либо, рассчитывает на него.

Глава 9

Его дочь? Нет, не может быть! У этой девушки темные волосы.

Лукас почувствовал, что она идет к дому: действительно, остановилась и позвонила у двери. Одна из подруг, наверное. Симпатичная девчонка.

Лукас сфокусировал оптику на двери, однако угол был неподходящим, и тот, кто открыл, остался вне поля зрения. Как бы хотелось попасть в этот дом, узнать его топографию, увидеть Мэдлин и их дочь… может быть, нового мужа и других детей.

Вряд ли здесь до сих пор живут родители Мэдлин. Скорее всего они оставили ей дом, а сами переехали в деревню. Мысли о них вызвали ностальгические воспоминания: Лукас вспомнил, как они ему нравились.

Вместе с этими мыслями возникали все новые и новые воспоминания о Мэдлин.

Лукас хотел еще раз ее увидеть — не для того чтобы начать все заново, а чтобы просто сказать ей, что он изменился… или, во всяком случае, отошел от дел. Мэдлин, безусловно, останется непоколебима; и, наверное, будет права, сохранив безразличие к тому, что Лукас сделал со своей жизнью.

Он даже не знает, насколько изменился. Судя по разговорам с Эллой Хатто, можно было подумать, даже попробовать убедить себя, что настало время принять реальный мир… но нет, скорее всего это лишь самообман.

Лукас сам выбрал такую манеру воссоединения со своей бывшей подругой и дочерью: сидя в машине, на расстоянии сотни ярдов от их дома, с фотоаппаратом и телескопическим объективом. Он подкрадывается к собственной дочери — и не может представить себе иного способа приблизиться к ней. Вот как далеко он ушел от нормальной жизни.

У Лукаса возникла мысль, не пора ли сдаться и вернуться в гостиницу, быть может, даже вообще в Швейцарию, когда дверь вдруг снова открылась. Ему удалось вовремя настроить фотоаппарат и увидеть выходящую из дома брюнетку, а за ней — еще одну девушку. Что-то знакомое в чертах ее лица вызвало у него нервный вздох. Мышцы ослабели так неожиданно, что Лукасу пришлось облокотиться на руль, чтобы фотоаппарат перестал трястись.

Блондинка, прическа довольно короткая… а у Мэдлин всегда были длинные волосы. Впрочем, похожа на Мэдлин в четырнадцать лет.