Шарли поцеловала сына в лоб, с трудом сдерживая рыдания:
— Я тебя люблю, Давид… Я вернусь завтра, рано утром. Хорошо?
Он ответил слабой печальной улыбкой:
— Я больше никогда не буду так делать, мам, честное слово… Все будет хорошо, не волнуйся…
Его голос звучал вяло и замедленно — таблетки понемногу начинали действовать.
Шарли кивнула и, собрав последние остатки мужества, поднялась.
— Вы ведь позаботитесь о ней, да?.. — прошептал Давид.
Эта фраза была адресована Джорди. Шарли подумала, что седативные средства ослабили, помимо напряжения, застенчивость и осторожность, которые обычно проявлялись у Давида в присутствии посторонних.
Джорди сделал успокаивающий жест и серьезным тоном ответил:
— Не волнуйся, парень. Я буду ее беречь как самое ценное сокровище на свете.
— Вот и хорошо… — прошептал Давид, закрывая глаза. — Потому что она и есть…
Время от времени жандарм искоса поглядывал на него, и Тома понимал почему: в этих краях не часто встретишь человека с североафриканскими корнями, вдобавок сотрудника ГИС, да еще и одетого в бесформенную рэперскую куртку с капюшоном и «лунные» ботинки.
В конце концов он мысленно пожал плечами, слегка развернулся на своем пассажирском сиденье и стал смотреть на заснеженный равнинный пейзаж, простиравшийся за стеклом.
Он не любил сельскую местность. Не любил провинцию. Не любил снег.
К тому же ему все меньше нравилось это расследование.
— Вам совсем ничего не известно о том, что случилось? — наконец спросил он.
— Мы уже почти приехали, — вместо ответа пробурчал жандарм, рыжеволосый тип с бледным лицом в красных прожилках. — Это вон там.
Тома недоверчиво взглянул в указанном направлении, куда водитель в следующий миг без всяких колебаний повернул. Дом показался минут через пять езды по ухабистому туннелю, образованному заснеженными кронами деревьев, ветки которых напоминали сталактиты.
Тома вышел из машины и начал разглядывать крепкое приземистое сооружение. Он неожиданно оказался в совершенно чуждом ему мире: буржуазно-провинциальном.
Дверь дома распахнулась, и навстречу им вышел здоровенный тип в униформе. Они с Тома обменялись рукопожатиями и представились друг другу. Тип оказался капитаном Дусе. На вид ему было лет сорок, выглядел он энергичным и держался вполне дружелюбно.
— Тот человек внутри, — сообщил он. — Сначала нам как-то не очень верилось в его историю… то есть не то чтобы мы его подозревали во лжи, просто все это казалось странным… Но позже выяснилось, что все сходится.
Войдя в дом, Тома не стал тратить время на изучение обстановки — всех этих диванов с расшитыми подушечками, дубовых панелей и сложенного из тесаных камней камина, — а сразу сосредоточился на царившем здесь беспорядке: опрокинутый сломанный стул, веревки, разбитые безделушки… и капли крови на полу. Приблизившись, чтобы их разглядеть, он заметил кочергу, валявшуюся в нескольких метрах от камина. На ее острие тоже были заметны следы крови.
Затем, повернувшись к двери столовой, Тома увидел еще двух человек, сидевших за столом: один из них был полицейский, другой — пожилой краснолицый человек, выглядевший усталым.
— У нас хорошая новость для вас, — сообщил капитан. — Ребята уже собирались уезжать, как вдруг обнаружили ту самую «клио», по поводу которой вы присылали запрос.
— Я не собираюсь вмешиваться в ваше расследование, — заверил его Тома. — Но буду очень благодарен, если вы сообщите мне о результатах. Мы сейчас занимаемся делом об исчезновении одного нашего сотрудника, так что это очень серьезно.
Полицейский кивнул, затем, подойдя к столу, представил Тома месье Боннэ.
Тот еще раз повторил свою историю. Он присматривает за домом — иначе говоря, периодически проверяет, все ли в порядке, не забрались ли грабители, исправна ли сигнализация, а также иногда делает уборку и проветривает комнаты…
— Так вот, накануне мне позвонила мадам Жермон, хозяйка дома, и сказала, что вечером приедет Шарли — это ее дочь — и остановится здесь на несколько дней.
— Шарли? — переспросил Тома.
— Ее зовут Анн Шарль, но дома ее всегда называли Шарли… По правде говоря, я удивился: сюда никто не приезжал вот уже много лет, а сейчас явно не сезон отдыха…
Короче говоря, я все приготовил к ее приезду, и сегодня утром, около девяти, зашел ее проведать. Увидел недалеко от дома джип. Я подумал, что это вряд ли ее машина…
Тома вопросительно взглянул на капитана Дусе.
— Джип «чероки». На данный момент мы его не нашли, — пояснил тот.
Месье Боннэ продолжал рассказ. Тома внимательно слушал, пытаясь мысленно воспроизвести ключевую сцену во всех подробностях, восстановить недостающие элементы. Значит, сюда приезжала Шарли… Зачем? Чтобы спрятаться? Надеялась, что здесь ее никто не найдет?
Как бы то ни было, преследователи ее нашли. Скорее всего, они знали ее настоящее имя.
Как же ей удалось выпутаться?..
Тома повернулся к свидетелю:
— Вы говорите, здесь было двое мужчин. Вы уверены, что больше никого из посторонних?
— Да. Как я уже говорил, один из них был настоящий громила — когда я очнулся, он еще оставался без сознания, — а другой, белобрысый, — такой скользкий тип, из тех, что будут вам улыбаться, а через минуту всадят нож в спину…
Громила и белобрысый… Понятно. Недоставало только третьего — Фонте.
— Когда я очнулся, то увидел, что они оба привязаны к стульям. Через какое-то время здоровяк тоже пришел в себя и стал дергаться изо всех сил. Тогда я понял, что он вот-вот разорвет веревки, и поспешил убраться. Потом позвонил в полицию.
Тома подошел к обломкам стула, валявшимся на полу. Гигант действительно нашел в себе силы его сломать — скорее всего, раскачивался на нем, одновременно надавливая на сиденье всем своим весом… А уж после того, как он освободился сам, освободить сообщника было плевым делом — достаточно было лишь перерезать веревки.
«А мальчишка? — вдруг спохватился Тома. — Где он был все это время?»
— Вы, я полагаю, уже осмотрели второй этаж? — спросил он у Дусе.
— Да. Ничего особенного не нашли, но, во всяком случае, выяснили, что там ночевали двое. Из них, судя по всему, один ребенок — в одной комнате остались детские шерстяные носки…
— А что с машинами?
— «Клио» стоит рядом с домом — на ней приехала мадемуазель Жермон.
— А другая — та, что стоит у опушки? Я видел ваших людей вокруг нее…
— Она была взята напрокат. По фальшивому удостоверению личности — нам прислали копию по факсу. Фотография там нечеткая, но можно предположить, что на ней тот самый громила. Как говорит месье Боннэ, эту машину он утром не видел, но когда он уходил, она стояла на опушке.