— Ничего он мне не сказал, говорю же. Он только… мурлыкал какую-то песенку…
— Что он делал? — спросил Крагсет, перебив Анжелу.
— Пел… Я вот, например, пою фальшиво. Может быть, убийца тоже пел, убивая своих жертв… Во все горло, чтобы заглушить их крики…
Имир в какой-то момент перестал переводить, видимо сбитый с толку всеми этими лирическими отступлениями.
— Во все горло? Это как? — спросил Крагсет, поднимая голову.
Гигант взглянул в расширенные от удивления глаза за стеклами громадных очков и что-то сказал по-норвежски. Анжела тихо добавила:
— Альбер, наш тренер, тоже обожает петь. Он даже сочинил гимн мажореток.
Имир быстро перевел эти фразы. Крагсет кивнул, в шутку изобразив губами несколько звуков, имитирующих простенький мотивчик, словно не придавал услышанному серьезного значения.
Затем он направился к двери, но у порога неожиданно обернулся и выстрелил неожиданным вопросом:
— Вы собираетесь снова встретиться?
— С кем?
Крагсет повел головой в сторону Имира, даже не взглянув на него. Анжела почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.
— Я…
Взгляд Имира был непроницаем. Крагсет вернулся, подошел вплотную к Анжеле и тихо произнес:
— Не могу припомнить, какая нога этого бедного молодого человека обожжена…
Мысленно благодаря Бьорна за полученные от него сведения, она с вызовом взглянула на его коллегу:
— Обе, комиссар.
— Ну что ж, пока все, — кивнул Крагсет и направился к выходу.
Анжела хотела выйти вслед за ним, но он тут же заявил, догадавшись об ее намерении:
— Не выходить из номера!
— Я бы хотела спуститься вместе с вами и попросить администратора переселить меня в другой номер. С невыломанным дверным замком.
Крагсет пару секунд размышлял, затем кивнул и быстро зашагал по коридору, слегка покачиваясь при ходьбе. Он напоминал какого-то заводного зверька — подслеповатого и с чересчур короткими лапками.
Когда старший комиссар удалился, Имир, склонившись к Анжеле, проговорил:
— Откуда ты знаешь про ожоги?..
— Ну, я все-таки репортер…
Он улыбнулся.
— Сегодня вечером, как договорились? — на всякий случай спросила Анжела. — Рыба или мясо?
Имир не задумываясь ответил:
— Мясо. Красное мясо.
Доктор Исаксен, чье имя фигурировало во многих свидетельствах о медосмотре, найденных в Академии мажореток, был еще жив. Сделав пару телефонных звонков, Бьорн разузнал его местопребывание. За последние десятилетия, после окончания войны, через его руки прошли десятки мажореток. Его приемная в свое время располагалась всего через несколько домов от старой гимназии, часть которой занимала Академия. Этот человек, без сомнения, знал большинство жителей этого квартала Бергена. Пережив уже более восьмидесяти суровых норвежских зим, доктор Исаксен мирно доживал свои дни в доме для престарелых, располагавшемся в бывшем кармелитском монастыре.
Небольшой монастырь располагался в самом центре города. Здание было ничем не примечательно, и краска на его фасаде была не более свежей, чем на соседних домах.
Бьорн ожидал увидеть внутри мрачный монастырский интерьер, но, переступив порог, оказался в помещении богатой частной клиники, оборудованной по последнему слову техники. С другой стороны плексигласовой стойки на него приветливо взглянули две очаровательные девицы в белых халатах. Бьорн хотел было выдумать какую-то историю, но профессиональный рефлекс взял верх.
— Добрый день, барышни, я комиссар Бьорн, — сообщил он. — Прибыл из Осло.
И правой рукой протянул им раскрытое удостоверение, одновременно оперевшись локтем левой рукой на стойку.
— В настоящее время я провожу расследование, и мне нужно переговорить с доктором Исаксеном.
Выражение двух лиц мгновенно изменилось, хотя они и не утратили одинаковости: вместо привычной любезности на них отобразилась подобающая случаю серьезность. Бьорн невольно подумал о сиамских близнецах. И тут же в его сознании промелькнула мысль о необычном характере нынешнего расследования, с постоянными «близнецовыми» совпадениями. Истина таилась где-то в средоточии этой симметрии, словно в глубине магического кристалла…
«Близняшки»-регистраторши, видимо выбитые из колеи неожиданным визитом полицейского, продолжали молчать. Бьорн убрал удостоверение и облокотился на стойку уже обеими руками, словно прибывший в отель путешественник, который интересуется, не найдется ли для него свободного номера.
— Я ведь не ошибся, доктор Исаксен действительно проживает в вашем заведении?.. Надеюсь, я прибыл не слишком поздно?
Он тут же пожалел о последних словах, прозвучавших как неудачная шутка.
— Соня, проводи, пожалуйста, комиссара к доктору Исаксену.
Стало быть, одна из девушек была подчиненной, хотя на первый взгляд иерархия совершенно не бросалась в глаза.
Беззвучно ступая в туфлях на микропористой подошве, Соня обогнула стойку со словами:
— Пожалуйста, следуйте за мной.
«Повезло же этому доктору», — невольно подумал Бьорн, глядя на изящную фигурку идущей впереди девушки.
Они шли по коридору вдоль множества дверей, на каждой из которых была табличка с именем и фамилией пациента, выведенными каллиграфическим почерком.
— У вас, судя по всему, заведение высшего класса, — отметил Бьорн.
— Спасибо. Наш персонал считает за честь для себя иметь дело с такими клиентами, как здесь.
— Я уже начинаю подумывать, не застолбить ли мне здесь местечко для себя на будущее.
— Тогда не забудьте захватить прайс-лист, когда будете уходить… Ну вот, мы пришли. Вам придется немного подождать, пока я предупрежу доктора.
Они свернули в боковой коридор, более узкий. Здесь краску на стенах не обновляли годами. Соня открыла дверь, потом снова закрыла ее за спиной Бьорна.
Комиссар в очередной раз удивился, оказавшись в небольшой приемной. У одной стены стояли два продавленных кресла, у другой — банкетка, обтянутая искусственной кожей. В центре располагался небольшой низкий столик, на котором гордо высился огромный кактус и лежали журналы по садоводству, аккуратно уложенные в четыре одинаковые стопки.
Он приоткрыл дверь, в которую только что вошел, и увидел медсестру, уже сворачивающую за угол коридора.
— Простите, здесь точно нет недоразумения?
— В чем именно, комиссар?
— Мы говорим об одном и том же человеке, докторе Исаксене?
— Да.