– После полудня. – Шакспер вдруг осекся. – На что ты намекаешь?
– Уилл, я ни на что не намекаю, но ты поразузнай об этом деле получше. Потом расскажешь. Мне тут так скучно. Дети, отец едва в памяти… и мачеха… Мачеха…
– Мачехи бывают очень добрые. И потом, ты здесь после нее самая старшая.
– Уилл, ты хочешь со мной поссориться? Правильно, зачем тебе старуха?
– Анна, да брось, какая ты старуха? Я люблю тебя.
Анна зарделась. Уилл осторожно взял ее за грудь. Слезы счастья брызнули из его глаз. Анна как стояла, так и села на пол, обхватив голову руками.
– Уходи немедленно, прошу тебя, – прошептала она.
Уилл растерялся от неожиданности, но уже через секунду бросился к ней.
Самолет неожиданно стало резко бросать то вниз, то вверх. «Очередная зона турбулентности», – подумал Александр, но не услышал и не увидел никаких предупреждающих сигналов. Внештатная ситуация? Обидно было бы не долететь. Всего-то час тридцать осталось до посадки в Москве. Хорошо, что хоть голова прошла. Но самолет выровнялся, его перестало трясти, и Александр снова погрузился в воспоминания.
Оставив управляющего перед входом в гостиницу, господин Сомов пошел, что называется, куда глаза глядят. В корпус, где проходила конференция, он всегда успеет, а по Оксфорду тоже побродить надо, раз уж его сюда занесло. Бродил, бродил… Красиво, конечно. Здания всякие интересные. Гармонично, исторично. Газоны, которые стригут триста лет, дерев ья, которые выращивают двести лет, парки тоже немолодые. Вот уж где мир, тишина и покой. И в этот момент заиграла мелодия мобильного телефона – враг рода человеческого, всегда лишит покоя, мира и тишины. Кого еще по душу Александра послал князь всего противоположного?
– Алло.
– Это я, Эдуард. Простите, но я обязан задать вчерашний вопрос.
– А я повторяю вчерашний ответ.
– Александр, пожалуйста, не торопитесь.
– Опять личная просьба?
– Нет, сейчас нет. Сейчас ваша очередь.
– Что такое?
– Сохраните мой номер. Я ваш друг.
– Спасибо, друг, я вас не забуду.
– Теперь мы обречены на дружбу.
Александр счел неуместным продолжать этот безумный разговор. В мобильном телефоне что хорошего, так это кнопка выключения. Закончить можно так же легко, как начал. Правда, легко Александру почему-то не стало. Ну раз уж его вывели из состояния покоя, позвонит он Мигелю. Испанец ответил тут же, как будто ждал звонка:
– Алло.
– Алло, Мигель? Это Александр. Я в Оксфорде.
– А я в Лондоне.
– Приезжай, посидим сегодня.
– Я же сказал, я в Лондоне. Мы в разных городах.
– Мигель, это все равно что с противоположного конца Москвы приехать, даже еще проще.
– Ты выступил?
– Да.
– Тогда чем я могу теперь тебе помочь?
– Мне не нужна твоя помощь, Мигель. Просто хотел встретиться.
– Здесь не Москва, здесь просто не встречаются. Я тебе говорил, не ввязывайся в это. Теперь какие вопросы?
– Вообще-то вопросы есть, но по телефону я их тебе задавать не буду.
– Дорого?
– Да, дорого.
– Извини, тебе готовы были заплатить.
– До свиданья. Если надумаешь встретиться, позвони.
– Хорошо. До свиданья.
Поговорили. Как песка наелся. Псих, он и есть псих. Ладно, что теперь сделаешь… Александр решил, что нагулялся и настало время уделить немного внимания своим коллегам-шекспироведам. Правда, они его, судя по всему, коллегой не считали. Антистратфордианец для них не шекспировед. Да и человек-то так – из политкорректности.
Александр отправился к месту проведения конференции и как раз успел на последний предобеденный доклад. Он назывался, как было написано в программке, «Почему Шекспир не умер в 1604 году». Был еще подзаголовок «По поводу одного оксфордианского мифа». Забавно, что к Оксфорду как к городу прилагательное «оксфордианский» не имеет никакого отношения, оно отсылает к теории, по которой автором шекспировских произведений является семнадцатый граф Оксфорд. В устах стратфордианцев это оксфордианский миф, хотя в устах оксфордианцев миф как раз стратфордианский. В общем, обзывают друг друга мифом. Любопытно, что заядлые стратфордианцы собираются преимущественно в Оксфорде, а оксфордианцы, наоборот, зачастую проводят свои конференции в Стратфорде.
«Каким же образом я попал в эту компанию?» – снова задался вопросом Александр и опять не нашел ответа. Кто такой этот профессор Свенсен: в программе выступлений его нет, в списке организаторов тоже. Александр пытался узнавать в оргкомитете – никто о нем и не слышал. Чудеса да и только! Кто же его пригласил и за все заплатил? Не африканский же диктатор. Или это такой просвещенный диктатор? Чудно.
Вскоре подошло время обеда, и все разошлись кто куда. Обед – это вам не кофе-брейк, тут каждый за себя. Платит, естественно. Александр побрел к себе в отель – страшно ему там понравилось обедать, к тому же его карточка гостя, как талон с печатью «уплочено».
Пообедать-то Александр пообедал, но до десерта добраться не успел. Опять проклятый мобильник.
– Сашенька, это ты? – раздался в трубке тещин голос.
– Я, Светлана Никодимовна, как вы там? Как Таня, как Никита?
– Никита в порядке. С тобой-то все в порядке?
– А почему вы спрашиваете? Таня рядом? Можно с ней поговорить?
– Ой, Сашенька, нельзя… – И заплакала. Что за ерунда?
– Почему это нельзя?
– Нет-нет, Саша. Не знаю, как сказать…
– Да скажите вы уж наконец, не томите.
– Она пропала, – всхлипнула теща.
– Как пропала, когда пропала?!
– Вчера вечером поехала на занятия и не вернулась. И не позвонила. Телефон все время недоступен… Недоступен и недоступен. Сашенька, я не знаю, что делать! Приезжай скорее.
– Как же быть, у меня билет через три дня. С фиксированной датой. А другой билет купить не на что. Вы в милицию обращались?
– Уже обращалась. Они говорят, что, если бы они искали всех, кто на сутки пропал, только бы этим и занимались. Так и сказали. И обругали меня.
Александру тоже захотелось ее обругать. Что она мелет? Неужели нельзя объяснить нормально? Образованная ведь женщина!
– А Никита? – спросил Александр, чтобы немного прийти в себя и сориентироваться.
– Никите я сказала, что мама срочно уехала в командировку. Сейчас он на секции.
«Слава богу, – подумал Александр. – Хоть он не слышит всего этого».