– Извините, что я вас огорчил, но мне пора работать. – Александр вежливо кивнул и вышел из-за стола.
Встретившись, они вежливо кивнули друг другу и, не сговариваясь, двинулись в сторону ближайшего храма. Поднялись по ступенькам, вошли в церковь и прошли в левый придел. Там незаметно обменялись экземплярами договора.
– Что, плакали мои денежки?
– Я же предупреждал…
– Помню-помню. Но… Хоть намекните, брат.
– Намеки контрактом не прописаны. Но на вашем месте я бы подумал о ваших соседях.
– Каких соседях?
– Бывших соседях… Простите, я уже и так слишком много вам сказал. Будьте любезны, не выходите следом за мной. Подождите минут пять. А мне пора.
– Что ж, спасибо и на этом. Идите с Богом.
– А вы оставайтесь с Богом.
Все эти пять минут Уилл не столько молился, сколько чертыхался. Конечно, давно нужно было подумать, какое графство рядом с Уорвикширом. Самый главный подозреваемый живет прямо под носом, рядом со Стратфордом! Уилл злился на себя, но в глубине души понимал, что не случайно всячески оттягивал возможность встречи с человеком, который предложил ему сделку: «Ты – мой, она – твоя». Обмен был честным, но он, граф, не выполнил своих обязательств. «Она давно уже не моя, а значит, и я не твой, не рассчитывай».
И тут Уиллу как что-то в голову ударило. Он густо покраснел. За что ему заплатили? Наверное, именно за это. За то, что договор был нарушен. Благородный граф изменил своему слову! Значит, в 1596 году Анна ему уже не принадлежала! Ее у Уилла выкупили. А он-то ломал голову, за что ему отвалили столько денег! А ему заплатили как сутенеру… Шакспер вспомнил, при каких обстоятельствах был зачат его первый ребенок, и у него потемнело в глазах: бедняжка Сюзанна, его любимая доченька! Только его ли?
Только его ли это вина? А чья? Улетел бы сразу обратно в Москву, как советовал Мигель, и ничего бы не было. А он не улетел. Но неужели дело было только в Ирине? Нет. Из-за Ирины он бы скорей улетел и без всяких советов Мигеля. Без Ирины вообще не было шансов сразу улететь. Сейчас все брошу и по первому звонку, поджав хвост, вернусь в Россию! Тут была принципиальная проблема: ввязываться во что-то серьезное или не ввязываться? Да и с Ириной так ли он виноват на самом деле? Четыре месяца они с Таней не живут вместе, он уже и не знает, считает ли она его своим мужем. А ведь и Ирина ему не посторонняя – первая любовь все-таки.
После беседы с Олегом Александр почему-то бросил заниматься шекспировским вопросом и начал копаться в своих чувствах. Щенок! – воскликнул он почти вслух. – Какое право ты имеешь сомневаться в том, что случилось? Для чего это? Ты думай над тем, что должно случиться. Отказаться от жизни, чтобы не совершать ошибок? Так ты ж не отказался. А раз не отказался, то живи. Любишь свою жену, свою семью, так живи. А Ира – это шрам на душе, но ведь живут же люди со шрамами. Этот мой герой, Шекспир… Тоже вот весь в шрамах был, так не повесился же, а трагедий понаписал, расплатился с миром за ошибки. И ты расплачивайся, хватит лежать рефлексировать!
Нет, надо как-то уезжать отсюда. А то сопьюсь здесь с этим Олегом. Поэтому после ужина Алекс так в лоб Олегу и сказал:
– Итак, пить или уезжать?
– Странная дилемма…
– А что? Привыкли к гамлетовскому: быть или не быть? Работать или не работать? Пить или не пить? Так он это в шутку сформулировал так, а потом еще две страницы эту шутку объяснял, а по большому счету и до конца пьесы. Выбор должен быть между действиями, а не между действием и бездействием.
– И что это за выбор: если уезжать, так не пить, что ли? Вы что мне предлагаете?
– Нет, совсем не так. Наоборот, здесь мы сопьемся. А уедем – сможем свободно пить, не рискуя спиться.
– А что случилось?
– А то, что ваших цифровых технологий совершенно недостаточно, чтобы найти автора.
– И что еще нужно?
– Мне нужна «живая» книга, кое-что проверить.
– Хорошо, но объясните что именно.
– Ладно. Попросите принести еще кофе в большой кабинет.
– Николай! – громко позвал Олег.
К столику подошел уже знакомый Александру внушительных габаритов охранник.
– Закажи, пожалуйста, кофе в большой.
– Хорошо, Олег Петрович.
Они с Олегом вошли в кабинет, и Александр включил компьютер.
– Вот смотрите, Олег Петрович, – не удержался он.
– Смотрю, Александр Дмитриевич, в оба смотрю. Но куда?
– Вот сюда, на оборот титула.
– И что я должен здесь увидеть?
– Не что, а кого. Но лучше смотреть не на компьютере, а в оригинале. Книжка эта из университетской библиотеки Майами. Хотя почти все первые Фолио собраны в библиотеке Фолджера в Вашингтоне.
– Так вы что, в США собрались?
– Не хотелось бы. Надеюсь, и тех нескольких экземпляров, что есть в Великобритании, нам хватит. Парочку и в Интернете выложили. Но оборот титула никто, кроме сотрудников библиотеки Майами, сканировать не стал.
– И что на этом обороте? По-моему, все-таки просто просвечивает титульный лист. Изнанка портрета Шекспира.
– Да, в принципе так и должно быть. Обычно на обратной стороне титула ничего не печатают. Это не принято и ухудшает качество лицевого портрета.
– Конечно.
– Но вот эта изнанка явно отличается от лица.
– Разумеется, это же зеркальный вариант.
– Не в этом дело. Посмотрите на портрет на титуле. Это живое лицо?
– Ну… гравюра вроде.
– Притом парадная гравюра. А если отвлечься от жанра, я бы сказал, что лицо это скорее неживое, чем живое. Похоже на маску. Вот видите, даже границу маски видно.
– Возможно. Не знаю, насколько это вероятно.
– Сейчас не об этом. Просто я о впечатлении от портрета. Раз кто-то в нем даже маску видит, то изображенное не очень-то живое. Теперь смотрите на оборот.
– Да, тут лицо гораздо более живое. Но возможно, потому что это оборот? Не такой четкий оттиск, всё расплывчато, и это добавляет живости.
– А я не уверен. Может, поэтому, а может, и не потому. Нужно увидеть оригинал. Посмотреть с разных углов, при разном освещении. Мне кажется, здесь вообще другой человек.
– Как другой?
– Так. Тот, на титуле, круглолицый, без бороды. Этот, изнаночный, с узким лицом и бородкой клинышком. Разве не так?
– Да, похоже. Вы правы, нужен оригинал. Может, купить?
– Это вам обойдется в три-четыре раза дороже всей моей зарплаты.