За словом последовало дело, и Булар положил руку на регулятор:
— С восьмидесяти до девяноста процентов.
Второй инженер громко повторил его слова:
— Объем всасывания с восьмидесяти до девяноста процентов.
Услышав звонок своего мобильного, один из полицейских отошел от панели управления и достал телефон из куртки. Стараясь не подавать виду, Булар внимательно прислушивался к разговору. Он нутром почуял, что обнаружен, что главный враг нашел его, несмотря на все усилия полицейского из Кона. Уже через четыре минуты бурдьолит парализует реакторы. Если сила всасывания хоть немного уменьшится, операция может провалиться. Состав, с которым работал Смаин, после сильного притока воды должен был отвердеть за две минуты и забетонировать систему охлаждения вокруг обоих реакторов.
Совершенно не важно, когда он умрет: за несколько минут до Апокалипсиса или после него. Синий имам выдвинул люк, вмонтированный в панель управления, и достал «магнум-357», спрятанный там около месяца назад. Поговорив по телефону, капитан с перекошенным лицом поспешил к Булару.
— Господин Булар… — начал он.
— Да…
— Мне только что позвонили из Парижа. Вам нужно проследовать за нами…
Договорить он не успел. Синий имам выстрелил ему прямо в голову. Следующим выстрелом он убил второго жандарма.
— Ты что, с ума сошел? — вскричал его напарник, в ужасе пятясь.
Булар направил револьвер в его сторону и выстрелил, целясь прямо в сердце:
— Аллах Акбар!
Наконец он остался в зале управления один. Подойдя к панели управления, он как ни в чем не бывало объявил о своем следующем действии.
— С девяноста до ста процентов.
Истребитель «Рафаль» с военно-воздушной базы в Дижоне, 10:48
— Танго-1, это Танго-2, прием. У меня прямо по курсу Бельвильская электростанция. Я обстреливаю все водные бассейны между рекой и станцией. Следом идешь ты и делаешь то же самое.
Первый истребитель с военно-воздушной базы в Дижоне увеличил скорость и оторвался от своего напарника.
За полтора километра до цели он приступил к обстрелу.
26 декабря. Военный госпиталь Валь-де-Грас, 12:15
— Где я?
— Ты в больнице, дорогой.
Морван увидел Клодину.
— Что у меня с ногами?
— Это повязки. Скоро ты снова сможешь ходить.
Морван поднял руку к голове, и его лицо исказила гримаса боли. Любое движение причиняло ему страдание.
— А тут?
— Тебе в голову попало два металлических осколка.
— А как Александр?
— Он в соседней палате. Врачи говорят, что он поправится.
— У меня все болит.
— Тебе нужно лежать, постарайся не двигаться.
Клодина повернулась к дверям палаты и помахала рукой. В палату вошел Файяр, за ним Валери, Дюрозье и Пивер. В руках у Дюрозье был большой, украшенный бантом сверток.
— Что там, у собора?
Файяр подошел поближе:
— Двадцать девять человек погибли и сто сорок ранены. Настоящая бойня.
— Боже мой! А Булар?
— Он покончил с собой, когда жандармы начали штурмовать зал управления.
— А отряд Кибера?
— Два трупа были найдены на берегу Луары. Если честно, от них мало что осталось. Третий оказался замурованным в куске бурдьолита, который просыпался и затвердел. Только Кибер исчез. Кроме одной-единственной статьи, в которой нас обвиняют в нарушении прав человека, пресса в один голос утверждает, что вы спасли тысячи жизней, — заключил свою речь Файяр.
Теперь заговорила Валери:
— Мы хотели подарить вам экземпляр «Забытых стихов», — сказала она, — но Клодина предложила кое-что получше.
Дюрозье положил на тумбочку у кровати сверток в красной оберточной бумаге.
— Что это?
— Полное собрание комиксов про Тинтина.
— Пожалуй, я посплю…