– Могильщики и те видят за день меньше мертвецов, чем вы, – хмыкнул Ривен вдогонку расстроенному священнику. Эрнандес с рассеянным видом плелась следом.

На обратном пути все молчали.

В те дни Севилья вовсе не просыпалась. На проспекте Пальмера почти не было машин, на тротуарах изредка мелькали случайные прохожие, никто не спешил отдернуть занавески на окнах… Утром первого рабочего дня, обещавшего городу новые трупы, живые предпочли затаиться и выжидать.

Альваро, Эрнандес и Ривен прятались от дождя под ненадежным козырьком на пустой автостоянке.

– Не думаю, что могильщики привыкают к своей работе, – запоздало ответил Альваро.

– Я сейчас припоминаю, что работал могильщиком в одной деревне в Эстремадуре, – проговорил Ривен очень серьезно. – Вы правы. Мертвецы куда более капризные клиенты, чем может показаться. Все им не так. Да и условия работы были не приведи господи.

На парковку заехала малолитражка, сделала пару кругов и умчалась, словно испугавшись обилия свободного места.

Священник вернулся мыслями в мансарду на улице Вулкана, где они провели эту ночь. Сквозь дремоту и головную боль ему являлся белобородый старик и протягивал дискету с именами мертвых священников. Потом в его сны вторглась Алеха, молчаливая, с мокрыми волосами, в полупрозрачной комбинации, какие носили в середине прошлого века. Утром он повстречался с ней наяву и, уходя, был даже рад, что это единственное место во всем городе, куда можно вернуться.

Когда ветер немного улегся, Эрнандес и Альваро одновременно заговорили о том, что предпринять дальше.

– Онесимо Кальво-Рубио преподавал на факультете географии. Можно попытаться поискать в университете… Поспрашивать преподавателей, порыться в вещах. Вдруг удастся что-нибудь узнать о чемодане. Ясно, что его сестра нам ничего не скажет.

– Мой отец держал чемодан в одной деревне неподалеку от Малаги, Торребьентосе. – Эрнандес вовсе не хотела перебивать священника, просто она приняла окончательное решение именно в этот момент. – Можно обернуться за несколько часов.

– Вы уверены, что сумеете его найти? – встревожился старик.

– С такой же легкостью, с какой вы расстанетесь с обещанными мне деньгами.

– Я уже говорил, что деньги не проблема.

– …Сумма зависит от того, насколько серьезно дело, в которое вы меня втянули. Если я найду чемодан, это вовсе не значит, что вы его получите. Поговорим, когда до него доберемся.

– Как скажете.

Альваро не был человеком действия, однако он не был и стратегом. Страх перед неизвестностью мешал ему выбрать правильную дорогу. Больше всего на свете священнику хотелось вернуться на улицу Вулкана, чтобы снова увидеть во сне нагую Алеху.

– Нам придется разделиться, – заявил Ривен.

– Да, конечно, – поспешил согласиться Альваро, довольный, что кто-то принял решение за него. – Сколько времени вам понадобится, чтобы забрать чемодан?

– Немного. Надо отыскать Элисею, отцовскую кузину. Если выехать прямо сейчас, можно поспеть до завтра.

– Ривен поедет с вами, – заявил Альваро, возвращая себе бразды правления. – А я пока наведаюсь на факультет географии, а потом нанесу повторный визит Пелайо Абенгосару на улицу Скульптора Себастьяна.

– Тогда пусть машина остается у вас, – решил Ривен. – А мы – на поезде. Ночевать вы будете на улице Вулкана?

– Да. А где же еще…

– Мы туда приедем, если успеем. А если все затянется, нам надо придумать, где встретиться в городе.

– Я уже говорил, что не слишком хорошо ориентируюсь в Севилье…

– Как насчет парка Аламильо?

– Более-менее. Я видел указатель на улице Торнео.

– Это довольно спокойное место. Давайте договоримся встретиться там в три; в кафешке у озера.

Альваро не ответил; при мысли о том, сколько всего ему предстоит сделать в незнакомом городе совершенно одному, священника сковал страх, как бывает с парализованным, которого слишком рано начинают заново учить ходить.

– Вы подвезете нас на вокзал?

– Конечно… Берегите себя.

Священник не двигался с места, но в мыслях уже подъезжал к вокзалу Санта-Хуста, а потом возвращался в центр города, оставлял машину на стоянке и пешком отправлялся к зданию Факультета географии на улице Сан-Фернандо…

2

…Двери географического факультета на улице Сан-Фернандо были приоткрыты.

В дни зимних каникул старинное здание Королевской табачной фабрики, превращенное в университет в тысяча девятьсот сорок девятом году, пустело. В широких коридорах и на мраморной лестнице, ведущей на второй этаж, где находилось отделение социальной географии, Альваро столкнулся только с уборщиком и парой секретарей, которым, в отличие от преподавателей, не полагалось длинных выходных.

Кафедра размещалась в конце коридора, за крепкими деревянными дверьми.

У Альваро не было никакого конкретного плана, но, как он успел заметить, с тех пор как приехал в Севилью, респектабельный вид и утонченные манеры открывали и не такие двери.

Эта, по счастью, оказалась не заперта. За ней располагался маленький вестибюль, в глубине которого, напротив аудитории SIG, помещалась кафедра. На двери алела табличка, где старомодным шрифтом было выведено «Онесимо Кальво-Рубио». В тот момент, когда священник собирался постучать, на пороге появился молодой человек со стопкой книг в руках, по всей видимости аспирант.

– Космическая фотосъемка? – переспросил Альваро, прочитав название на корешке одной из книг.

– Влияние автострад на развитие больших городов, – пояснил аспирант, широко улыбаясь. Никогда не стоит упускать возможность понравиться преподавателю, даже чужому.

– Удачи, – пожелал Альваро, придерживая дверь. – Не беспокойся, я закрою.

Кроме кабинета заведующего, на кафедре были приемная и маленький конференц-зал.

Кабинет Онесимо был заставлен такой же солидной, мрачноватой и безликой мебелью, как и весь факультет. Обстановку дополняли пергаментный глобус и пара старинных гравюр с видами Падуи. Книжные полки были полны учебниками географии и атласами на разных языках, и только на небольших стеллажах по обеим сторонам письменного стола нашлось место для коллекции дисков и литературных предпочтений самого профессора, которые составляли в основном религиозные сочинения.

Священник снял плащ, нацепил очки и принялся методично обыскивать кабинет, стараясь не пропустить ни одного укромного уголка, где мог бы скрываться чемодан.

Потом он столь же методично перелистал каждую книгу: хранитель мог нарушить клятву не открывать чемодан и спрятать рукопись под какой-нибудь непритязательной обложкой.

Такое занятие могло показаться долгим и нудным, но не тому, кто всю жизнь имел дело с печатным словом.