Мила вышла из вагона. У нее было ясное лицо и припухшие от бессонной ночи глаза. Она направилась под станционный навес. Вокзальный комплекс состоял из роскошного головного здания постройки восьмидесятых годов и огромного торгового центра. Кругом — чистота и порядок. Тем не менее уже через некоторое время Мила знала обо всех его темных закоулках, местах, откуда она и начала бы розыск своих пропавших детей. Там, где жизнь продается и покупается, устраивает свои гнезда и скрывается от посторонних глаз.
Но она приехала сюда не за этим.
Уже скоро девушка покинет это место. В отделении железнодорожной полиции ее ожидали двое коллег. Одной из них была приземистая женщина сорока лет с кожей оливкового цвета, с короткой стрижкой, в джинсах, слишком подчеркивавших ее широкие бедра. Другой — мужчина лет тридцати восьми, высокий и массивный. Своим обликом он вызвал в памяти Милы воспоминания о парнях деревни, где она выросла. По меньшей мере двое из них считались тогда ее женихами. Она вспоминала, что при встречах они были такими неуклюжими.
Мужчина улыбнулся девушке, в то время как его коллега просто выгнула брови дугой и смерила ее пристальным взглядом. Мила подошла к ним для традиционного знакомства. Роза Сара назвала всего лишь свое имя и звание. Мужчина же, наоборот, протягивая руку, отчеканил:
— Спецагент Борис Клаус, — затем предложил Миле помочь донести до машины ее холщовую дорожную сумку: — Позвольте, я помогу вам.
— Нет, спасибо. Я сама, — ответила Мила.
Но мужчина не унимался:
— Нет проблем.
Тон, которым он произнес эту фразу, а также его настойчивая манера улыбаться навели девушку на мысль, что агент Борис, должно быть, один из тех донжуанов, которые убеждены в том, что своим очарованием могут сразить любую особь женского пола, попадавшуюся им под руку. Мила нисколько не сомневалась в том, что, еще издали на нее глядя, он решил доказать себе это.
Прежде чем покинуть вокзал, Борис предложил выпить по чашке кофе, но Роза Сара сразила его гневным взглядом.
— Ну и что? Что я такого сказал? — попытался защититься он.
— Ты забыл, что у нас совсем нет времени? — решительно возразила женщина.
— Коллега проделала долгий путь, и я подумал…
— В этом нет необходимости, — поспешила прекратить перепалку Мила. — Все хорошо, спасибо.
Миле совсем не хотелось спорить с Розой Сара, которая, несмотря на это, казалось, не слишком высоко оценила их союз.
Они дошли до стоянки, где была припаркована машина, и Борис сел за руль, Роза — рядом с ним, а Мила вместе со своей холщовой сумкой устроилась на заднем сиденье. Они тронулись в путь по улице, тянувшейся вдоль набережной реки.
Роза Сара выглядела несколько раздраженной оттого, что была вынуждена выступать в роли сопровождающей своей коллеги. Бориса, напротив, это нисколько не смущало.
— Куда мы сейчас направляемся? — робко спросила Мила.
Борис посмотрел на нее через зеркало заднего вида:
— В главное управление. С тобой будет разговаривать старший инспектор Роке. Именно он и проинструктирует тебя.
— Я никогда ранее не имела ничего общего с розыском серийных убийц, — уточнила Мила.
— А тебе и не нужно никого разыскивать. Об этом мы и сами позаботимся, — съязвила Роза. — Твоя задача — установить имя шестого ребенка. Надеюсь, ты изучила детали этого дела…
Мила не обратила внимания на нотки высокомерия в голосе коллеги, поскольку эта фраза напомнила ей про бессонную ночь, проведенную над папкой с документами. Снимки погребенных рук. Лаконичные заключения судебно-медицинской экспертизы относительно возраста жертв и хронологического порядка смертей.
— Так что же произошло в том лесу? — спросила она.
— Одно из самых жестоких преступлений последнего времени, — ответил Борис в пылу юношеского возбуждения, на мгновение отвлекшись от дороги. — Никогда не видел ничего подобного. Думаю, Роке здорово влетит от начальства. Вот он и писает кипятком.
Пошлый жаргон Бориса разозлил Розу, да, по правде сказать, и Милу тоже. Она не знала старшего инспектора лично, но поняла, что подчиненные не слишком его жаловали. Вполне очевидно, что Борис был человек прямой, но если он осмеливался говорить в подобном тоне в присутствии Розы, то это значило, что и она, хотя и не подавала виду, была с ним согласна. «Нехорошо», — подумала Мила. Она, независимо от возможных комментариев, могла и сама судить о Роке и методах его работы.
Роза повторила вопрос, и только тогда Мила заметила, что женщина обращалась к ней.
— Это твоя кровь? — Роза Сара повернулась к ней и указала вниз.
Мила посмотрела на бедро. На ее брюках проступили пятна крови, рана на ноге снова открылась.
Девушка прикрыла рукой пятно и попыталась найти какое-то оправдание.
— Я упала во время занятий бегом, — солгала она.
— Давай-ка залечивай свою рану. Нам вовсе не нужно, чтобы твоя кровь смешалась с каким-нибудь пробным образцом.
Мила неожиданно смутилась от этого упрека еще и потому, что Борис смотрел на нее в зеркало. Она надеялась, что на этом все и закончится, но Роза взялась приводить примеры:
— Был случай, когда один юнец, наблюдавший за сценой убийства на сексуальной почве, отправился по нужде в туалет жертвы. Мы шесть месяцев охотились за привидением, полагая, что это убийца забыл смыть за собой унитаз.
Борис улыбнулся, вспомнив этот случай. Но Мила попыталась сменить тему:
— А почему вы позвали именно меня? Разве не достаточно просмотреть объявления об исчезновениях за последний месяц, чтобы обнаружить девочку?
— Не спрашивай нас об этом… — ответила Роза с вызовом.
«Грязная работа», — подумала Мила. Вполне очевидно, что ее вызвали именно для этого. Роке хотелось поручить это дело кому-нибудь, не входившему в его команду, чужому для него человеку, чтобы затем, в случае если имя шестого ребенка не будет установлено, с полным правом облить его грязью.
Дебби. Аннеке. Сабина. Мелисса. Каролина.
— А семьи остальных пяти? — спросила Мила.
— Они уже, так же как и мы, направляются в управление для теста на ДНК.
Мила подумала про несчастных родителей, вынужденных подвергать себя лотерее ДНК, чтобы окончательно убедиться в том, что их родная кровинка жестоко убита и расчленена. От этого, должно быть, вскоре навсегда изменится и их жизнь.
— А что известно об этом монстре? — спросила она, пытаясь отвлечься от этой печальной мысли.
— Мы не называем его монстром, — заметил Борис. — Так ты его обезличиваешь. — Он обменялся с Розой заговорщическим взглядом. — Доктору Гавиле это не нравится.
— Доктору Гавиле? — переспросила Мила.