С расстояния, которое, он знал, было безопасным, маленький темноволосый паренек смотрел, как Голландец ушел.
Он ухмыльнулся. Как и Голландца, его интересовали облака.
Но в отличие от него он знал, что означают эти облака, эта внезапная перемена погоды.
— Он чует, — прошептал парень слишком старым для него голосом, звеневшим не тем акцентом, на который намекали его испанские черты. Определить его затруднились бы и эксперты.
— Он чует, а пария уже здесь. Быстрее, чем я думал. Но это не имеет значения. Наоборот, Сын Мрака может оказаться еще более щедр за это знание.
Он заспешил прочь. Сделать надо много, а времени мало.
Ему нужно подготовиться к встрече не только с Сыном Мрака, но и со своей дочерью. Она сейчас движется к городу.
Он-то ее чувствует, а она его — нет. Он уже убедился. Редко у кого из Странников были такие способности, как у него.
Август де Фортунато наслаждался, собираясь удивить свою дочь.
— Куда мы едем? — спросила Майя, когда они оказались в городе.
Ехали они медленно, но вовсе не так медленно, как если бы они направлялись из Чикаго. Рабочий день заканчивался, и все возвращались домой к своим семьям. Завтра они вернутся, и цикл начнется сначала.
Двое, сидящие в «додже», просто хотели увидеть завтрашний день, и следующий тоже.
— В Чикаго уже есть наши, дорогая. Я их никогда не видел, мы поддерживаем минимальный контакт связью или по телефону, но одного знал Макфи. Мы собираемся с ним встретиться.
— Как его зовут?
— Таррика. Хамман Таррика. Никогда с ним не разговаривал. А ты?
Это имя Майя слышала, но не могла же она знать всех своих товарищей по несчастью.
— Ты о нем что-нибудь знаешь?
— Только то, что он может оказаться нашим лучшим шансом выбраться из этой ситуации. Он кое-что знает о работе Макфи.
— А он сам не попробует выбраться?
Гилбрин покачал головой:
— Он же может и не знать, дорогая, что происходит. Мыто узнали, когда захотели уехать из окрестностей Чикаго. — Он натянуто улыбнулся. — Конечно, у него может и не оказаться ценной информации. По крайней мере я надеюсь, что он найдет нам временное убежище.
Наконец им удалось свернуть с автострады. Майя с восхищением следила, как Гилбрин легко управлялся с широким «доджем», проскальзывая между другими машинами, объезжая автобусы и грузовики так же ловко, как и маленькие автомобили. И больше всего впечатляет то, что он делает это без помощи своих особых способностей.
Было еще светло, но спускавшееся в огромный город солнце обволакивали тени. Зная, что рука Сына Мрака уже коснулась Чикаго, Майя с трепетом смотрела на каждую из этих теней. Понимала, что ведет себя глупо. Властелин Теней никогда не наносил удар настолько открыто, но в голове проносились рассказы о других спасшихся, которых он схватил.
Одних она хорошо знала, других — нет. Но это не имеет значения. Майя им всем сочувствует. Она хотела, чтобы Сын Мрака забрал лишь одного, и это ее собственный проклятый отец.
— Лейк-Шор-драйв, — заметил Бродяга, когда они свернули на более широкую дорогу. — Мы уже близко, дорогая.
— Хорошо, а то я начинаю от беспокойства сходить с ума. Мне кажется, что я вижу его псов кругом.
— Крепись, Майя…
Сказать-то легко, но выполнить труднее. Однако здесь, на Лейк-Шор-драйв, по крайней мере было солнечно.
Она только-только успокоилась, когда Гилбрин резко затормозил перед каким-то домом.
Даже находясь совсем рядом, Майя могла лишь почувствовать присутствие одного из Странников. Хамман Таррика хорошо умел маскироваться, лучше, чем она или Гил.
Когда-то это могло ее успокоить, но сейчас она помнила, что Макфи умел полностью заэкранировать свое присутствие от других, и все же он оказался жертвой агентов Сына Мрака.
Тем не менее у нее появился проблеск надежды. В доме был встроенный гараж. В высоту здание имело этажей пятнадцать-шестнадцать, верхние служили приютом богатых. Вероятно, его перестраивали, обновляли, но самому дому, наверное, лет семьдесят. Почти младенец по сравнению с ней.
Рассматривать дольше у нее не осталось времени, так как Гилбрин в этот момент развернул массивный «додж» к гаражу. Въезд загораживали ворота, но Бродяга дотронулся до коробки, куда вставляли пропуска или брали билет, и ворота поднялись.
— Надо быть осторожнее, Гил, — проворчала она. — Кто-нибудь мог заметить, что ты делаешь.
Он ответил хитрой улыбкой. Одним из самых привлекательных его свойств, не говоря о его самом раздражающем качестве, была эта его ребячливость, которую он часто на себя напускал. Она-то и привлекла к нему Майю после первого конфликта с отцом, но в конце концов это оказалось уж слишком и для нее. Она была к нему привязана, но снова заставить себя смотреть на него как на любовника не могла.
Отчасти Майя об этом сожалела, ведь сама структура ее жизни сложилась так, что понять ее могли лишь другие беглецы, а до сей поры она не встретила никого, кто заполнил бы пустоту в ее душе. Для всех Странников было нелегко поддерживать отношения друг с другом. Положение, в котором они оказались, создавало в их душах ощущение тщетности таких эмоциональных связей.
Гилбрин вел машину вверх по спиральному въезду гаража. Они поднимались все выше и выше до тех пор, пока Майя не спросила:
— Мы что, припаркуемся на крыше? Скоро уже некуда будет ехать.
В ответ ее спутник резко повернул руль, остановил «додж» на свободном месте и повернулся к ней:
— Мы приехали, дорогая.
— Спасибо, что сказал. А вдруг это чье-нибудь место? — Она заметила, все места обозначены именами.
— Думаю, они не будут возражать.
Зная, что спорить не стоит, Майя выбралась из машины Гилбрина. Заурядность их действий до этой поры обманула даже ее, они вполне могли быть парой, приехавшей навестить своего друга, а вовсе не загнанными путниками, с предосторожностью разыскивающими такого же, как и они. Угрозы, исходящие от Сына Мрака, не говоря уже о Конце этого мира, казалось, на миг померкли, хотя совсем забыть о них невозможно.