Буквально через несколько секунд первый из Рошалей уже обрел форму, полосатые глаза открылись и уставились на двух существ, стоящих перед Фортунато.
— Как ты можешь? — потребовала ответа темноволосая женщина, взглядом пытаясь прожечь дорогу к злобному разуму своего отца. — Как можешь ты иметь дело с Сыном Мрака, отец? Даже и ты не хотел бы отдать мир в руки Властелина Теней!
— Разве я сказал, что хочу что-нибудь ему отдавать? — Де Фортунато поднял правую руку, а потом направил ее на Майю и ее спутника.
Рошали придвинулись ближе. Майя насчитала шесть, семь, потом еще двоих. Она посмотрела на Фило, но он ничем не выдал свои мысли. Даже если Рошали его уничтожат, этот птичий взгляд останется бесстрастным.
«Он всего только машина. Меньше думай о нем, а больше о себе».
Ее родитель передаст андроида Сыну Мрака, но ее-то оставит себе, чтобы позабавиться. Август в глубине души не чувствовал никакой привязанности к ней, хоть за это надо быть благодарной, однако его упрямой веры в то, что она каким-то образом предала его, не оставшись послушной дочерью, оказалось достаточно, чтобы давным-давно приговорить Майю к мучительной судьбе. Август де Фортунато был величайшим предателем Странников, но пусть побережется тот, кто решил предать его самого. Двойной стандарт, по которому жил ее отец, был еще одним фактором, раскрывавшим, по ее мнению, степень его сумасшествия.
Фило отпустил ее и потянулся за чем-то сбоку.
— Я должен найти своего капитана, гнусный негодяй.
Смуглый юнец захохотал:
— А ты забавный.
Андроид выхватил меч, разумеется, абордажную саблю, кончик ее мерцал голубым огнем.
Де Фортунато нахмурился. Рошали остановились, но под диким взглядом мальчишки снова неохотно двинулись вперед. Твари были всех размеров и форм, приземистые, высокие, многие напоминали насекомых, другие постоянно менялись. Теперь их было уже больше дюжины.
Майя молилась, чтобы их ряды не пополнялись, как будто это имело значение. Она могла справиться не более чем с двумя, и даже это потребует не только мастерства, но и удачи.
Один из самых дерзких Рошалей подвинулся ближе и открыл рот. Язык толщиной с иголку стрелой метнулся к груди Майи. Фило пронесся мимо Майи, двигаясь быстрее, чем мог бы человек, и отсек конец этого страшного языка. Отрубленная часть упала на мостовую и стала таять. Ее владелец, шипя от боли, быстро спрятал оставшуюся долю. Остальные Рошали на шаг отступили.
— Тупые фигляры, — зарычал де Фортунато.
Он снова поднял руку и сделал рубящее движение.
Фило чуть не перевернулся: его рука с оружием и сама сабля, казалось, притянулись к земле. Аниматрон потянул руку, но едва смог поднять над землей эфес.
— А теперь хватайте его! Если вы, идиоты, сумеете… — Рошали снова стали наступать, теперь уже более уверенно.
— Нет! — Майя сжала кулаки, волна бешенства захлестнула ее разум.
Ее единственным шансом в поединке с отцом был гнев.
Она могла сфокусировать свою ненависть к нему очень точно. Это претило Майе, но Август де Фортунато был очень могучим.
Ее энергия, распространяясь, достигла переднего Рошаля. Полосатые глаза чудовища расширились, и оно зашипело. Больше ничего не произошло, но двигаться оно перестало. Майя сосредоточилась сильнее, припомнив, каково быть дочерью тщеславного диктатора, убийцы, садиста.
Из груди Рошаля вырвался сияющий белый свет. Его собратья снова остановились как один, повернувшись посмотреть, что происходит. Страшная тварь зашипела громче, но шипение потонуло в сухом треске, когда белое сияние охватило свою жертву. Через мгновение от твари не осталось ничего, кроме струйки дыма, тут же растаявшей.
— Иногда я горжусь твоим мастерством, — вклинился ее отец, отвлекая и мешая сосредоточиться, — иногда я вижу, что моя дочь чего-то стоит.
— Я никогда не хотела быть твоей дочерью!
— У тебя нет выбора.
Страшная, выворачивающая наизнанку душу сила сотрясла Майю, разрушая остатки ее воли. Август де Фортунато медленно, как бы небрежно, подходил к ней, с ним двигались Рошали. Сквозь слезы, застилавшие глаза, Майя взглянула на Фило, но тот все еще боролся со своим мечом. У ее отца хватало сил на все.
Ив момент, когда он уже мог дотянуться и схватить ее, бешеный воющий ветер ворвался на улицу. Рошали оказались не в состоянии двигаться дальше, и даже Август де Фортунато не смог сделать последнего шага и схватить свою дочь.
Однако ветер мог и Майю отшвырнуть к ним, заставив ее ухватиться за Фило, который, казалось, единственный мог устоять на месте.
Аниматрон не обратил на нее внимания. Он бросил меч и теперь смотрел в небо.
— Это он. Он почему-то пришел раньше.
Майя проследила за его взглядом.
Среди облаков плыло полуразрушенное судно, его нос сиял лунным ореолом. Многих частей не хватало. В трюме зияли такие пробоины, что туда могла бы въехать машина, от одной из мачт остался только обломок. Как ни странно, но порванные в клочья, однако все еще действующие, паруса этой мачты были на месте, будто удерживаемые невидимым канатом до тех пор, пока не найдется настоящий. В поручнях тоже были проломы. Чего не хватало еще, сказать трудно, Майю удивило и то, что она увидела хотя бы столько.
Спустился якорь без всякой цепи. Корабль стал снижаться.
— Бегите, мисс, если не хотите оказаться на борту, — объявил Фило, как всегда спокойным голосом.
Однако действия его оказались весьма далеки от спокойствия. Он схватил Майю, вдребезги разбивая чары ужасающего оцепенения, вызванного появлением корабля, и помчался с ней по улице.
— Остановите их, — прорычал ее отец.
Однако Рошали, будто против воли, топтались на месте, а некоторые откровенно отступали. Они понятия не имели, что это за призрачный корабль и что означает его приход.
Хозяин приказал им подчиняться маленькому человечку, но про такое речи не было.
— Что происходит? — Майя бросила взгляд через плечо.
К ее удивлению, корабль, который выглядел твердым, прошел сквозь окружающие здания. Появились новые детали: с бортов свисали четыре канатных трапа, по два с каждой стороны. Концы их уже почти тащились по земле.