Слова аниматрона поразили Гилбрина по многим причинам, но главная была в том, почему Фило так охотно обо всем сейчас рассказывает. Если Сын Мрака подслушивает, а он наверняка подслушивает… Фило сам себе выносит приговор. Бродяга вернулся к прежней теме:
— Так ты думаешь, корабль скоро вернется.
— Ну да. Я его уже чувствую. Он скоро будет здесь, и тогда я уйду.
— Ты забыл про здешних хозяев. Им не понравится, если мы покинем их так быстро. — Гилбрин снова напрягся, пытаясь высвободить руку. На секунду ему показалось, что невидимые путы ослабли, но — нет. Он добился лишь того, что потянул мышцу. Одна маленькая неприятность за компанию с большими.
Фило напряженно следил за Гилбрином. Когда стало ясно, что у того ничего не вышло, он мрачно кивнул. Указательным пальцем он коснулся невидимого барьера.
— Видишь, что здесь, парень. Ты прав, принимающей стороне не понравится наш уход. Боюсь, что если так пойдет, я все же опоздаю на свой корабль. Тебя могут четвертовать, а я под арестом и бессилен.
Гилбрин хотел ответить, но в этот момент Фило сделал нечто такое, что Гилбрин щелкнул челюстями, чтобы не издать ни звука и не всполошить стражей.
Аниматрон медленно и спокойно вытянул руку с поднятым указательным пальцем. Когда он дотронулся до барьера, вокруг пальца возникло яркое желтое свечение. Фило надавил сильнее. Палец продвинулся Через секунду вся рука аниматрона оказалась за барьером. Только когда свечение дошло до кисти, Фило остановился и осторожно убрал руку.
Один глаз все время упирался в Гилбрина. Пусть и искусственный, он очень ясно выражал предупреждение.
— Эх, — закончил аниматрон прежним тоном. — Спасения нет. Мы беспомощны.
Гилбрин смотрел во все глаза. Кем бы ни был Фило, теперь Гилбрин убедился, что он не просто андроид, механическое создание, каким все они, а особенно капитан, его считали.
Но кто же он, вот вопрос.
***
— Здесь какой-то трюк, говорю вам. И если вы будете продолжать верить, что-нибудь случится.
Но Сын Мрака не обращал внимания. Август де Фортунато терпеть не мог, когда Властелин Теней так себя вел, ведь это еще раз подчеркивало, кто — настоящий хозяин.
Этот нахал Гилбрин задел больную струну, а ведь он говорил правду, да еще перед Рошалями. Они увидели, что их хозяин обходится с ним, как с лакеем, и это уже отвратительно, но слышать подобные речи от такого беспомощного пленника, как Майин бывший дружок…
Сын Мрака все еще не отвечал. Вместо этого Властелин Теней слушал разговор, который сам ренегат считал весьма подозрительным. Когда Сын Мрака сообщил ему о своем плане, Августу де Фортунато хотелось спросить его, не дурак ли он. Неужели и правда его предполагаемый союзник верит, что Гилбрин добровольно заставит аниматрона раскрыть тайны, которые тот утаил даже под воздействием мощного принуждения.
Но вот, пожалуйста, голос аниматрона спокойно рассказывает о корабле, капитане и, очевидно, совсем не опасается подслушивания. Сын Мрака не пропустил ни слова. Иногда он кивал. Тени, укрывающие его ноги, шевелились медленно, но голоса узников их как будто притягивали.
— Неужели вы серьезно думаете, что чертова заводная птица не понимает, что вы все слышите?
Длинные щупальца обратились в его сторону. Медленно повернулся и сам Властелин Теней. Сын Мрака поднялся до такого уровня, что де Фортунато приходилось смотреть на него чуть не свернув себе шею. Эта привычка тоже раздражала де Фортунато, Сын Мрака постоянно требовал, чтобы ренегат смотрел на него снизу вверх. Преобразуй он свое тело во взрослое, ничего бы не изменилось. Сын Мрака просто станет подниматься чуть выше, чтобы компенсировать рост.
— Запись, — скомандовал повелитель теней в пустоту.
Голоса пленников стали звучать тише. Теперь некая часть этой обители зафиксирует каждое слово обоих, даже шепот.
Август де Фортунато никогда не видел во владениях Сына Мрака таких механизмов, но полагал, что они должны быть.
Такая вещь не может быть целиком сделана из света, по крайней мере он так думал.
— Твое беспокойство принято во внимание с одобрением, друг Август. Искренне заявляю, что такая забота согревает мне душу. Но ты тревожишься зря. Не думаешь ли ты, что я наивно ожидаю повиновения от этого арлекина, даже в заточении. Это не в его характере. Несмотря на свою дурацкую внешность, он следует старой романтической традиции. Себя он видит бунтарем, героем и не имеет значения, против чего он бунтует. Он может испугаться, но изменить себе? Никогда.
— Тогда в чем же смысл этой шарады?
Сын Мрака покачал головой, удивляясь недогадливости ренегата, что только добавило де Фортунато горечи.
Когда-нибудь, очень скоро, он научит черного принца смирению.
— Смысл, друг Август, — произнес Властелин Теней голосом старого школьного учителя, — в том, чтобы слушать и изучать говорящих по тому, что они говорят, а что — нет.
Так я узнаю больше.
— Почему бы не поступить с ним, как с другим, с Риизом? Вы получили от него информацию с помощью той машинки.
— Это устройство способно на многое, но с такой конструкцией оно будет малоэффективно. Скорее всего он рассыплется на кусочки и потеряет всю ценность, которую когда-то имел. — Мертвенно-белый глаз сузился. — Большую ценность для меня представляет только сам капитан и его корабль, и в данный момент ничто не заставит меня прибегнуть к разрушению этой птички. Друг Фило должен быть в целости и сохранности, пока я не буду знать все.
В глазах Августа де Фортунато этот пернатый имел ценность только как приманка. Но в одном они пришли к соглашению: птицеобразный человек ясно дал понять, что ангел смерти вернется. Это единственная информация, которую механическое создание сообщило добровольно, и единственная, в которую де Фортунато поверил. Ему только хотелось понять, почему проклятая птица выдает своего хозяина так охотно. С логической точки зрения первому помощнику следовало бы помолчать и дать возможность капитану застать их врасплох.
— И что же вы узнали, если вообще узнали? — спросил Август.