— Этот не стал бы бросать вызов Спящему в его собственных владениях. Их царство лежит вне Небес и Преисподней. Здесь мы можем повелевать им, но, когда связь разорвана, они способны взять своё. — Демон подался вперёд. — Думаешь, твой генерал поделится ещё одной душой?
Галеона махнула рукой на его вопрос, размышляя, что можно сказать Злорадному. Она знала имя человека, название его корабля, но какая в том польза? Судно может плыть куда угодно! Если бы только человек проболтался о месте назначения до того, как демон все испортил! Если бы…
— Он сказал «Лат», — выдохнула ведьма. — Ну конечно!
— У тебя есть идея?
— Лат Голейн, Ксазакс! Наш дурень направляется в Лат Голейн! — Глаза женщины удовлетворённо расширились. — Он идёт к нам, как я сразу и сказала!
Жёлтые глаза чудовища вспыхнули.
— Ты уверена?
— Абсолютно! — Галеона издала гортанный смешок, сводивший с ума многих мужчин, но нисколько не повлиявший на демона. — Я должна тотчас же рассказать Августасу! Это на время придержит его! — Она подумала ещё немного. — Возможно, я даже сумею убедить его бросить вызов пустыне. Ему нужен Лат Голейн; вот и ещё одна причина захватить его!
Ксазакс одарил её тем, что у богомолов считается озадаченным взглядом.
— Но если человек Злорадный бросит своё войско на Лат Голейн, он наверняка потерпит поражение… А-ах! Этот понимает! Как умно!
— Я не знаю, что ты имеешь в виду… и у меня нет больше времени спорить с тобой. Я должна сообщить
Августасу, что доспехи плывут к нам, словно мы же их и призвали.
Она выскользнула из шатра, оставив демона наедине с его планами. Ксазакс взглянул на пол, где совсем недавно лежало тело несчастного офицера, и вновь посмотрел на полог палатки, за которым исчезла темнокожая колдунья.
— Да, доспехи плывут к нам, — прощёлкал богомол, и его фигура начала расплываться, вновь превращаясь в тень. — Любопытно, что подумает об этом твой генерал, хотя… а если он не достигнет Лат Голейна…
Глаза Норрека мгновенно открылись:
— Ради всего святого…
Он остановился, едва не свалившись с койки. Лампа потухла, но Норрек видел достаточно, чтобы убедиться, что остался единственным обитателем каюты. Женщина, склонившаяся над ним, — эту картину он наверняка не скоро забудет, — очевидно, была порождением его сна. Что именно она делала, ветеран сказать не мог, разве что настойчиво хотела поговорить с ним.
«Прекрасная женщина, желающая лишь поговорить, наверняка является за твоим кошельком», — сказал как-то Фаузтин Сэдану Тристу, после того как последний едва не лишился своего скудного жалованья из-за одной воровки. Но какой вред могла причинить Норреку женщина из сна, особенно с учётом его и без того отчаянной ситуации?
Жаль, что он проснулся. Возможно, если бы сон продлился ещё немного, оказалось бы, что он более приятный. Наверняка уж получше его прошлых ночных кошмаров.
Подумав о кошмарах, Норрек попытался вспомнить, что же на самом деле разбудило его. Нет, не женщина. Дурное предчувствие? Нет, тоже не совсем точно. Скорее, ощущение чего-то зловещего, наползающего на него, когда темнокожая искусительница склонилась ниже…
«Ястребиный огонь» жёстко тряхнуло, и Норрек таки полетел с койки. Упал он у самых дверей каюты, которые, лязгнув, сами собой открылись.
Сам бы Норрек никогда не среагировал так быстро, но рука в латной перчатке метнулась по собственной воле, схватилась за дверной косяк и не позволила беспомощному солдату кубарем покатиться к наружным поручням, проломить их и плюхнуться в штормовое море. Норрек подтянулся, переползая на безопасное место, потом тяжело встал на ноги, которые, как и руки, уже снова подчинялись ему.
Разве капитан Каско больше не командует своим экипажем? Если они не будут осторожны, то закончится все тем, что ветер и волны разорвут «Ястребиный огонь» в клочья!
Цепляясь за что придётся, он начал пробираться к носу. Рёв волн и непрерывный рокот грома мешали услышать моряков, но ведь наверняка Каско должен разносить их сейчас за беспечность. Конечно, капитан постарается, чтобы команда…
На палубе «Ястребиного огня» не оказалось ни души.
Отказываясь верить своим глазам, Норрек посмотрел на штурвал. Кто-то, воспользовавшись прочным линём, закрепил рулевое колесо в одной позиции, создав, по крайней мере, хоть какое-то подобие управления. Однако на том вся забота о корабле и кончалась. Канаты свободно болтались, повинуясь безумию бури. Один парус порвался, и прореха грозила расшириться, если немедленно что-нибудь не предпринять.
Экипаж, должно быть, внизу. Какой же безумец покинет вполне пригодный корабль, пусть даже такой, как «Ястребиный огонь», посреди свирепого шторма? Каско уж точно собрал всех в кают-компании, чтобы обсудить какие-нибудь сильнодействующие меры. Наверняка все именно так…
Спасательная шлюпка, которая должна была висеть как раз там, где он сейчас стоял, исчезла.
Норрек быстро бросил взгляд за перила, но увидел только бьющиеся о корпус тросы. Нет, тут поработал не несчастный случай — кто-то намеренно спустил шлюпку на воду.
Он перебегал от перил к перилам, и страх его только усиливался. Команда оставила «Ястребиный огонь», бросив и судно и Норрека на милость шторма…
Но почему?
На этот вопрос он уже знал ответ. Солдат вспомнил выражения лиц экипажа после того, как доспехи призвали демонов для починки мачты. Страх и ужас, направленные вовсе не на латы, а на человека, носящего их. Команда испугалась силы, которой, как они решили, обладает Норрек. С самого начала путешествия их охватывало беспокойство, стоило ему спуститься за похлёбкой. Даже тогда они понимали, что он не обычный пассажир, а случай с мачтой лишь подтвердил правильность догадок.
Не обращая внимания на дождь и ветер, боец снова вернулся к перилам, пытаясь рассмотреть за завесой пенных брызг шлюпку. К сожалению, они наверняка отчалили уже несколько часов назад, воспользовавшись его изнеможением после вызова слизней. Неважно, что тем самым они скорее всего обрекли себя на смерть в бурном море; моряки больше боялись за свои вечные души, чем за смертные тела.
Но что теперь делать Норреку? Ведь бессмысленно надеяться доплыть до земли на «Ястребином огне» самому, а тем более придерживаясь курса на Лат Голейн!
Треск за спиной заставил отчаявшегося солдата резко повернуться.