Положить этому конец. Быстро и решительно.
— Послушай, Клио. У меня другие друзья, понимаешь?
— Что ты имеешь в виду — другие друзья?
— Не знаю. Я хочу сказать — друзья получше. Прости. Может, пришло время дать другу другу свободу.
Клио была так ошеломлена, что лицо ее пошло пятнами, а голос дрогнул.
— Конечно. Абсолютно. Веселись со своими зомби.
— Мне очень жаль, — сказала Тара и подумала: «Только не говори, что тебе жалко. Просто повернись и отойди от нее. И не вздумай плакать».
— Я просто зашла попрощаться, ты, долбаная сука.
— Пока. — Повернувшись, она направилась к дверям. Как раз вовремя: еще немного, и у нее брызнули бы слезы.
РОМЕО продолжал патрулировать город, двигаясь против часовой стрелки. Стоял горячий полдень, и казалось, все плавилось. Он решил остановиться рядом с кузеном Альфредом, профессором местного колледжа. Дом его был высоким сооружением в готическом стиле времен королевы Анны, «Интересное место», как он был назван на карте, и не случайно он в виде мутной картинки присутствовал в «Моем мире» Тары. Остановив машину, Ромео перешел улицу, направляясь к дому. С боковой веранды доносились голоса. Сама веранда была увита плющом, так что он никого не видел, но голоса принадлежали пожилой женщине, молодому человеку и самому Альфреду. Они обменивались сплетнями. Их томные расслабленные интонации сопровождались позвякиванием льда, бульканьем бурбона и смехом. Ромео не знал никого из тех, о ком они говорили, но это было не важно. Он любил слушать. В их словах проскальзывала легкая недоброжелательность. Отчетливо ощущался запах цветущих лоз, а он чувствовал себя усталым и нерешительным, потому что у него кружилась голова, и ему пришлось прислониться к металлической ограде, чтобы не упасть. И только когда на улице появилась компания шумных подростков и уставилась на него, Ромео наконец оставил это место и побрел прочь.
Он добрался до «сокола» и снялся с места.
«Черт возьми, что все это значит?
Ты должен убить их — это все, что ты обязан сделать. Ты не обязан. Ты не обязан иметь дело с запутанными извивами их долбаных душ, ты просто должен быть готов прикончить их.
Так ты готов? Если на тебе лежит эта обязанность, можешь ли ты войти в дом и казнить старика прямо перед его гостями?
Нет».
Он направился к Нелл. Ромео видел, как Нелл вышла из сарая, в котором занималась своими гончарными изделиями. На ней была широкополая шляпа, в руках она держала лопату с длинной ручкой. Она напоминала пророка из пустыни, и этот облик, казалось, его вполне устраивал. Ему захотелось благоустроить сад для нее. Он с удовольствием работал бы весь день просто за спасибо.
«И ее я не могу убить. Да и вообще никого из них. И Митч должен знать это. Все Ботрайты должны знать; для любого это ясно как день. Мне чего-то не хватает. Ненависти? Всепоглощающей ненависти? Может, дело в этом. Мозг мстителя-киллера должен быть пронизан ненавистью. Я попытаюсь вызвать ее в себе. Я должен ненавидеть всех и вся. Начиная с моего убогого детства. Начиная с моих отвратных гнусных родителей, которые издевались надо мной!»
Но хотя его отец был законченной жопой, все же не хуже других отцов, которых он знал. Ромео любил свою мать, которая все делала для него. Он ненавидел ребят в школе, но никогда не испытывал желания причинить им неприятности — он просто хотел, чтобы они любили его. Но они никогда этого не делали. Но сейчас все это было далеко отсюда.
По 17-й дороге он выбрался на Глочестер-стрит и покатил на север.
Он повернул по Айленд-Вью-Роуд, чтобы проверить Клио. Он не мог узнать, дома ли она, если снова не проберется через джунгли, хотя безжалостное солнце отбивало у него всякую охоту заниматься этим. Подобравшись ближе, он сквозь листву разглядывал ее дом. Затем он обеспокоился, как бы его поведение не вызвало подозрений, включил двигатель и вернулся на 17-ю. Потянулись привычные картины: начальная школа, клиника скорой помощи, банк. Но сразу после них, слева, он с удовольствием бросил взгляд на запретную часть города. Ориол-Роуд. Дом семьи Ботрайт и их знаменитого друга Шона Макбрайда. Тут толпится куча народа. Но Шон потребовал: держись на расстоянии. Любой ценой продолжай двигаться.
Теперь он ехал на Белл-Пойнт, мимо Шелби и Мириам. Дети во дворе играли со шлангом, обливая друг друга. Мальчик и девочка, и видно, как они счастливы. Суббота. Он проплыл мимо них как привидение. Вернувшись на 17-ю, повернул налево на Чапел-Кроссинг-Роуд и проехал мимо величественного входа Тренировочного центра федеральных сил охраны порядка. Затем он встревожился. Пришло время провериться.
— Знаешь что? — сказал Шон. — Мне нужна от тебя кое-какая помощь.
— Какого рода?
— Здесь есть один пижон, он вроде был военным. В Форт-Стюарте. Слышал о нем?
— Нет.
— Он совершил паломничество, чтобы увидеться со мной.
— Паломничество?
— Он сказал, ему нравится мой дух. Я думаю, он ищет какую-то властную личность. Которая придаст смысл его жизни. Думаю, он сделает все, о чем я его попрошу.
Шон говорил спокойно и тихо, но в его голосе слышалось напряжение. Поклонение пастухов; это доставляло ему удовольствие.
— И знаешь что, Ромео? Если даже этот парень узнает всю правду о нас, думаю, он будет продолжать хранить верность. Он будет хорошим солдатом. Его зовут Трев.
Ромео повернул к Алтаме и проехал торговую площадь: «Уолгрин и первосортные цыплята».
— Как он выяснит правду о нас? — спросил он.
— Не беспокойся, у него ничего не получится.
Но у Ромео перед глазами стояла картинка: Шон и этот парнь Трев, сидящие на деревянном покрытии за домом Ботрайтов и пьющие «Джонни Уокер». Сидели они бок о бок. Трев рассказывал об убийствах, которые совершал в пустыне. Шон думал: ну почему бы не довериться этому отличному солдату вместо бедного испуганного Ромео…
О, дерьмо!
Он повернул к Норвичу. Проехал мимо обветшалого стрельбища, принадлежавшего миссис Лоуп, гадальщице по ладони, которая держала цыплят во дворе. Ромео прикинул, не влияет ли на цыплят это соседство. Похоже, что нет. Но их вряд ли можно назвать нормальными цыплятами. Когда бы Ромео ни проезжал мимо, они глазели на него сквозь щели в заборе, словно ждали. Их глазки-бусинки провожали машину. «Откуда цыплята могут знать о моем появлении и уходе? А если знают они, то, наверно, знает и миссис Лоуп. Понятия не имею, что это, мать-перемать, означает, но сдается мне, в этом нет ничего хорошего».
БАРРИС доехал до полицейского участка и связался с информационным центром. Он хотел выяснить все, что можно, о Шоне Макбрайде.
Точных сведений оказалось немного.
Место жительства: Дейтон, Огайо.
Прерывание местожительства и возвращение: 1994 год.